толпы по-праздничному одетых жителей. Первым бросился мне навстречу Йозеф Заяц, затем подбежали Алойзо Шурляк, Алойзо Войтило и другие бывшие партизаны. Приветственные возгласы заглушили звуки оркестра. Вдруг Йозеф Заяц обернулся и махнул, кому-то рукой. Оркестр умолк, и через мгновение полилась до боли знакомая мелодия словацкой народной песни, которую мы пели вместе с чехословацкими боевыми товарищами перед тем, как идти на задание:

Сотни людей подхватывают слова песни, пою и я, не замечая, как по щекам катятся слезы.

Много волнующих, незабываемых встреч было у меня в дни пребывания в этой чудесной стране.

А какой волнующей была поездка в город Жилина! Быстроходный лимузин плавно мчал нас по горной дороге вдоль зеленой стены стройных елей, а внизу несла свои воды неугомонная Кисуца, та самая Кисуца, которая была свидетельницей стольких народных страданий. Теперь вдоль ее берегов раскинулись светлые, нарядные села и города, зеленеют сады и поля, кипит мирный, свободный труд. И воды Кисуцы стали словно чище, не отражают больше в себе дымных пожарищ, отчего они казались в те годы розовыми, будто обагренными кровью…

В Жилине, во время приема в просторном кабинете секретаря райкома партии Рудольфа Катренчика, мы выработали программу посещения мест, где вели бои партизаны нашей бригады. Мне прежде всего хотелось побывать в городах Великая Битча, Велке Ровно, Кораловице, вблизи которого погиб геройской смертью наш незабвенный комиссар Рудольф Стой.

Здесь, в Велке Ровно, мне рассказали, что гитлеровцы сожгли труп комиссара, и похоронить его со всеми почестями не удалось. На стене школы вскоре установили мемориальную доску. Сюда и сошлись в день нашего приезда тысячи рабочих, крестьян, учеников и учителей, чтобы почтить память своего героя.

К мемориальной доске возложили много венков из живых цветов и почтили память героя молчанием. Окрестные жители знали о комиссаре из рассказов бывших партизан. О его бесстрашии, находчивости и душевности ходили целые легенды. Вокруг пестрели цветы, пламенели пионерские галстуки, имя Рудольфа Стоя было у каждого на устах, и было такое впечатление, что он жив и с минуты на минуту в толпе появится его высокая фигура, зазвучит знакомый голос.

У могилы Рудольфа представитель правительства социалистической Чехословакии вручил правительственные награды участникам Словацкого народного восстания. В этот же день мне было присвоено звание почетного гражданина города Велке Ровно.

В следующие дни мы посетили Бабище, Бахроню, Ростоку, Щавник и другие селения, в которых действовала наша партизанская бригада, после чего меня пригласили в Банску-Бистрицу. Мне очень понравился этот чистый, красивый город с обилием зелени и с высоким мраморным обелиском на площади Словацкого народного восстания, видным со всех концов. На празднестве в Банску-Бистрицу съехались представители многих национальностей — чехи и словаки, русские и украинцы, венгры и поляки, немцы и французы. От имени ветеранов Великой Отечественной войны собравшихся приветствовал бывший командир партизанской бригады, Герой Советского Союза Егоров. Когда мы выстроились в ряд для получения правительственных наград, это напоминало перекличку в интернациональной колонне.

Здесь же, в Банской-Бистрице, мне стал известен один любопытный факт двадцатилетней давности, который не был мне известен в то время.

В перерыве ко мне подошел Честмир Аморт, доктор исторических наук из Праги. До этого я знал его только по книгам по истории и был искренне рад знакомству. Оказалось, что Честмир Аморт изучает документы о деятельности нашей партизанской бригады, и я с готовностью отвечал на его вопросы, уточняя отдельные факты. В свою очередь, Честмир Аморт рассказал много нового о действиях гестаповцев, направленных на уничтожение нашей бригады. Историк обладал документами, которые удалось захватить чехословацким войскам во время боев.

Загадочно улыбаясь, Честмир вытащил из портфеля папку и бережно извлек из нее пожелтевший лист бумаги. Вот что было там напечатано:

«Штандартенфюреру войск СС Шильду.

В районе Моравской Остравы, вблизи г. Чадца, парашютным десантом высадилась большевистская банда партизан-диверсантов в количестве 11 человек под командованием некоего Горницкого в возрасте 21 года.

За короткое время банда разрослась в крупную боевую единицу и представляет опасность большую, нежели остальные.

Приказываю в течение нескольких дней уничтожить банду. Объявить всему населению окрестных городов и сел, что за голову главаря банды Горницкого немецкое командование уплатит 250 тыс. рейхсмарок, а за живого — 500 тыс. рейхсмарок.

Генерал-майор Ваффен СС Отто Скорцени».

Я с большим интересом прочитал этот документ. «Да, видно, здорово мы им насолили, — думал я, — если так высоко оценили они мою голову».

Наше пребывание в Банской-Бистрице было особенно насыщено интересными встречами. В тот же день я имел возможность поговорить с легендарным Людвиком Свободой, генералом Чехословацкой народной армии.

Кто из нас не знает бывшего командира чехословацкой бригады, прославившейся в жестоких боях против гитлеровцев за Киев, Белую Церковь, Жашков и другие города нашей Родины! Этот человек обладал не только огромным личным мужеством, но и большой дальновидностью. Когда штаб партизанского движения Украины стал готовить парашютно-десантные группы для забрасывания в тыл противника, Людвик Свобода направил в Киев своих людей — чехов и словаков. Все они прошли специальную подготовку при штабе партизанского движения, после чего вместе с советскими партизанами вылетели на боевые задания. Именно генерал Свобода направил в мое распоряжение замечательных людей — Рудольфа Стоя, Рудольфа Янушека, Андрея Гронца. Я горячо благодарил Людвика Свободу за это, и мы вместе с ним снова вспомнили добрым словом нашего комиссара Рудольфа Стоя.

Везде, где бы я ни был, мои боевые товарищи расспрашивали меня о судьбе советских партизан из нашей бригады. Я рассказывал им, что врач Вилл Поспелов служит в Советской Армии, Николай Шеверев работает бригадиром тракторной бригады на Черниговщине, Виктор Богданович — инструктор райкома партии в Минске, Григорий Мельник живет на Днепропетровщине, Маша Дубинина работает, как и раньше, радисткой, Иван Маслов — инженер, живет в Оренбурге.