которого было слышно с другой стороны зала. «Интересно, о каком штрафе шла речь? С него снимут баллы на редакторской бирже?», – раздалось тревожное перешептывание за столиком у окна. В такой бесконечной тишине все частное становилось общественным достоянием.

Стул с предательским скрипом разрезал тишину и будто дал стартовый свисток – возвращайтесь к обеду. На столе стояло горячее, суп и какой-то подвядший салат.

Еда совсем не лезла в горло. Антон несколько раз помешал ложкой суп, выловил оттуда кусочек картошки, запил его компотом. Компот был совсем как в школе и даже вызывал теплую ностальгию, ведь все самое страшное со временем выветрилось из головы. И вот снова выпускной, после которого о старой жизни должны остаться только хорошие воспоминания. А полуголодные времена без заказов, грубые заказчики и сотни тестовых заданий сотрутся из памяти навсегда. Ну или останутся просто где-то на задворках мозга и будут появляться на свет только по требованию. Если штраф не испортит все.

Нет. Он не должен испортить. Антон не позволит. Ему нужна эта новая жизнь с дипломом, подтверждающим, что он смог осилить изматывающие курсы. Ходили слухи, что одна девушка не справлялась с нагрузкой от курса и работы, но отказаться ни от чего не смогла. Говорят, теперь она встречает выпускной в частной гостинице на мягкой кровати с мягкими же ремнями. Зато в середине рейтинга студентов.

Таня быстро глянула на Антона и мотнула подбородком в сторону двери. Он было подумал, пришел сам Василий Михайлов. Но там стоял нервно оглядывающийся паренек. Кажется, Антон видел его перед посадкой на автобус.

– У вас точно нет отметки, – покачал головой бесцветный куратор.

– Да она должна быть. Должна!

– Нет-нет. Кажется, вы меня обманываете. Знаете, обманывать на нашем выпускном тоже запрещено. Может быть, вы и с домашками мухлевали, Дмитрий?

– Послушайте! Ладно. Меня тут не было. Мне просто надо было… И я заблудился…

– Здесь сложно заблудиться. Разве Наташа не предупреждала, что опаздывать нельзя?

– Что вы меня отчитываете, как мальчишку. Я взрослый человек! Я шеф-редактор мужского журнала. Давайте-ка я сам решу, когда мне приходить на обед. А когда мне надо, например, помедитировать.

– Так вы медитировали? Это оказалось для вас важнее наставлений куратора?

– Нам не объяснили ценность. Правила коммуникаций – донести значимость и пользу какого-то действия до исполнителя. Как вы ее назвали… Наташа… этого не сделала.

– Ммм. Правила созданы, чтобы их нарушать. Такое правило слышали?

– Тогда давайте нарушим правило со штрафом. Я не знаю, что там. Но я точно его не заслужил.

Спор, казалось, перерос во что-то большее. Он раздувался, и ему уже не хватало места во всем обеденном зале. Этот бессмысленный конфликт привлек к себе абсолютное внимание. И, если с приходом Антона люди просто остановили уже начатые действия, то тут они были так заворожены, что продолжали бить вилками мимо рагу или накладывать сахар в переполненные чашки. Тихий посудный оркестр аккомпанировал спору. И тут настала кульминация. Соло мобильного телефона.

– Что это? – зло спросил куратор.

– Это… это…

– Вы выкрали мобильный телефон?

– Послушайте… Послушайте! Я не брал чужого! Только свое. Это мой рабочий инструмент, я не могу на неопределенное время пропасть со связи, – куратор посмотрел на него своими пустыми глазами.

– Пока вы можете пройти пообедать.

Шеф-редактора трясло всем телом. Заклепки на кожаной куртке нелепо позвякивали в ритм волн страха и злости, пробегающих по его телу. Слово «штраф» влияло на всех как тайное заклинание или древнее проклятье. Никто не знал, что оно повлечет, но узнавать на себе совершенно не хотелось.

Обед закончился почти в полной тишине. В людях смешался взрывоопасный коктейль из предвкушения, страха и любопытства. Никто не решался обсуждать штраф, да и не имел ни малейшего представления о том, что это такое. Но все были в ожидании вечернего мероприятия, которое стало главной темой редких перешептывания среди случайных соседей в столовой. Конечно, многие были заочно знакомы, а некоторые виделись даже лично – на сходках учеников. Но в основном, люди знакомились прямо там. Наверное, в этом и была идея мероприятия – связать учеников. Но почему именно их – для всех оставалось загадкой.

В столовую вошла куратор, которая отвечала за автобус Антона. Она объявила, что их вещи уже ждут в комнатах, а номера каждого – на доске объявлений напротив главного входа. Антону все еще было так плохо, что он даже не стал допивать компот и первым вышел из столовой. Ему просто срочно нужно было прилечь.

На потрясающем своей точностью и логичностью плакате он быстро нашел себя. Его спортивная сумка стояла на кровати ближе к двери, а у той, что у окна – какой-то походный рюкзак. Последних сил хватило, чтобы поменять вещи местами и свалиться в тревожную болезненную дремоту. Его еще никогда в жизни так сильно не укачивало.

– Эй, парень! – кто-то слегка потряс его за предплечье. – Вставай, скоро начнется выпускной.

– Что? Сколько времени? – будто сквозь вязкий кисель спросил Антон.

– Уже почти семь. Ты пропустил личную встречу с Василием Михайловым. Это было невероятно. Он сказал, что мы лучшие ученики. Что с нами работать – одно удовольствие, прямо как с хорошим, профессиональным текстом выпускников курса. И еще сказал – верит, что мы принесем в мир и распространим знания среди людей, в компаниях, в которых мы работаем. Если Бог – это Слово, то редактировать – служить ему и совершенствовать мир.

– Что? Какого черта? Мы же просто копирайтеры и редакторы!

– Будь осторожен со словами. Тебе вообще повезло, что ты не получишь штраф. Мы предупредили Кураторов, – последнее слово было произнесено с придыханием. – Они знают, что ты болен. Но ты выглядишь намного лучше. Когда мы пришли с обеда, ты весь был мокрый, хоть выжимай. И дышал, будто после пробежки. Тебе бы освежиться. Прими душ – он дальше по коридору. Его ни с чем не спутаешь.

Времени на мытье совсем не было. И Антон просто сбил с себя засохшие остатки пота и выпил воды прямо из-под крана. Оставалась надежда, что на торжественной части не будет фотографа, чтобы потом годами не смотреть на свое опухшее от тяжелого сна и болезни лицо.

Когда он вернулся в комнату, соседи уже успели переодеться и ждали его. Антон быстро поменял футболку на рубашку нежно-оливкового цвета, но решил остаться в своих мягких брюках. В отличие от соседей, один из которых был в полном смокинге. Пока они вместе спускались в зал, Антон смог разглядеть их и узнать получше. Парень в обычном костюме оказался продуктовым редактором одного