растерялся мгновение назад. Да уж, самообладания ему не занимать.

–Прекрасная идея, – похвалила я, не смея больше задерживаться.

На заднем плане мялся побледневший и оторопевший Грин, он явно не понимал, что ему делать. То ли бросаться нас разнимать, то ли бежать подальше от двух разъяренных стихийников, способных выбросом силы разобрать резиденцию по составным частям. Я посчитала извинения в данной ситуации лишними и со второй попытки поймала дверную ручку. Сейчас я хотела одного – скинуть одежду и встать под душ. Вот бы вода смывала не только грязь, но и воспоминания. Я бы с радостью согласилась забыть вторую половину дня.

К сожалению, ни вторая, ни первая половина дня, ни последние два месяца из памяти вместе со слоем кожи не соскабливались даже грубой мочалкой. Заметно освежеванная и немного успокоившаяся, я покинула ванную комнату. Залетев в спальню взбешенной фурией, я не включила свет, на ходу расстегивая платье и спеша в душ, после его включать не имело смысла. В кромешной темноте я медленно подошла к кровати и села. Хранительское зрение без труда различало очертание горы на горизонте. Высокая луна успела подняться выше. Вернись я пораньше, то застала бы ее над самой вершиной, холодным сиянием касающейся склона. Живность постепенно возвращалась в сад резиденции, сквозь приоткрытую створку доносились осторожные трели коноплянок. Если уж эти пугливые малыши вернулись в гнезда, то сегодня можно спать спокойно. Я зарыла глаза и прислушалась к небольшому хору. Коноплянки исполняли невероятно красивые успокаивающие мелодии, переходя с щебета на свист. Отвлек меня скрип коготков по подоконнику. В окно с любопытством заглянул ворон. Вытянув покатую голову, гость сфокусировался и внимательно, прицельно рассмотрел меня сквозь разделяющее нас стекло.

–Ка-арр! – прочувственно сказала птица, распушив бороду.

Я нахмурилась и инстинктивно прикрыла грудь. Если бы я не знала, что резиденция отлично защищена от вторжения, то заподозрила бы птицу в шпионаже. Не получив ответа, ворон потерял ко мне всякий интерес, дважды подпрыгнул, ловя баланс, и взлетел.

«Вот тебе и «кар», совсем с ума сошла», – грустно подумалось мне. Я еще немного посидела, поддерживая ладонями норовящее упасть лицо, повздыхала о печальной судьбе и потянулась к лежащей на прикроватной тумбе коробочке.

–Хель, привет. Не спишь? – как можно бодрее произнесла я.

–Мм, – протянула девушка, и, судя по звуку, приняла сидячее положение. Для сна еще было довольно рано, но я немного сбилась со временем. -Нет, что случилось?

–Ты завтра не занята? Мне понадобится твоя помощь.

«Утро вечера мудренее» – любила повторять бабуля. Фраза имела настолько давнюю историю, что никто бы уже и не вспомнил, откуда взялась народная мудрость в эрийском обиходе. Версий имелось две: согласно первой, наши предки методом проб и ошибок выяснили, что в темное время суток нечисть имеет больше силы и способностей, и люди были вынуждены с наступлением сумерек прятаться по домам, считая своим временем утро. По другой, которой придерживалась бабушка, утреннее решение всегда оказывалось лучшим, придуманного к ночи. «Чтобы ни стряслось, внученька, ты поспи. Как бы сложно ни было заснуть, ты поспи, а на утро что-то да изменится. Не жизнь, так твое настроение». Каждый день, когда невыносимая боль разбивала кости, я заставляла себя не думать и засыпать. Не через день, так через пять действительно становилось лучше, главное было до них продержаться. Ворочаясь на прохладных, вкусно пахнущих простынях под пение птиц, я знала, что впереди меня ждут именно те дни, когда я буду засыпать с бабушкиным напутствием, действовавшим лучше любого успокоительного отвара. На краю сознания мелькнула мысль: а не сходить ли мне на примирение, но я с сожалением ее отмела. Как бы мне ни хотелось поговорить с магом, я должна соблюдать осторожность. Это в саду он отвлекся на выяснение отношений, но после, поразмыслив, вполне может задаться ненужными вопросами. И не получив ответов, с целителя станется влезть в мозг и хорошенько там поковыряться, извлекая на свет чувства, идеи, планы. Я испуганно открыла глаза и села. Интересно, пробовал ли он уже?.. Не-ет, вряд ли. Я бы, наверное, заметила. Да и когда Роэн настраивается на пациента, он поет. Я вспомнила низкий голос, улыбнулась и, успокоившись, снова легла. Хороша парочка подобралась: наводящий на людей ужас целитель и вездесущий хранитель. Да уж, парочка… если сумеем договориться.

В официальных статьях и биографии Мороэна я не увидела упоминаний о целительском даре. Оно и понятно, простого обывателя настолько пугала возможность стать доступной марионеткой в умелых руках, что тесных знакомств с ними старались не водить. Коли нужда заставляла, то, безусловно, шли на поклон, робко смотрели в пол и готовы были отдать последние штаны ради здоровья, но страшились неимоверно. Шутка ли, впустить в свой разум того, кто может приказать мозгу все, что угодно. Излечиться, убить, умереть. Невероятное спасение шло об руку с угрозой. И я полагаю, знай общественность о даре мага, никогда бы ему не светило вакантное место тэрдома.

Леший! А если он воспринял мои слова о том, что я не позволю ему меня контролировать, как страх? Как напоминание о том, какой опасной властью он обладает? Как вызов или, что хуже, оскорбление? А он мог. Говорящий говорит о себе, а слышащий слышит про себя. Так и рождаются недопонимания.

Тяжелые мысли отогнали сон. Впервые за многие годы наступившее утро так и не стало мудренее вечера.

Распространенные для поездок на близкие расстояния вело-рикши сновали вдоль длинных улиц без продыху, не смотря на палящее солнце. Причудливые крытые брички с запряженными велосипедами ездили по отведенным дорожкам, не покушаясь на пешеходную часть, коею к середине дня плотно забивали горожане. Спеша по делам, они громко разговаривали по своим механическим изобретениям, быстро шли, иногда бежали, неосторожно сталкивались плечами и кричали в след: «Простите!». Постоянное движение и слабый ветерок разгоняли неповторимый запах Ваэльнаса, и я ловила себя на том, что окончательно с ним смирилась. Он не казался мне отталкивающим и мерзким, он являлся частью этого мира, такой же, как скользящие над головами ардеа и невероятные высотные постройки из стекла, на первых этажах которых разбивали пышные сады, или огромные экраны с живой рекламой, яркими красками разбавляющими монохром построек. Среди людского потока сразу выделялись пожилые люди, неторопливо и вальяжно, будто вся суета мира их не давно не касалась, выгуливающие одомашненных питомцев на безопасных не то поводках, не то повязках вокруг туловища.