спокойствия обнажëнными гладкими бëдрами и упëрлась лобком в пряжку ремня. Эта узкая талия, широкий таз, большая налитая и ровная грудь, тонкая шея, узкий подбородок… И этот нахальный взгляд. Он был другим, когда мужчина встречал свою даму сердца раньше. Она рушила города, разжигала войны. И вот она здесь, в другом облике, с другим взглядом.

– Пупс, твоë лицо страшное и кривое, как у младенца, как толстая целлюлитная задница в леопардовых лосинах, а ты хочешь покатать меня на своëм жеребце? Да у тебя только может быть корнишон в штанах – короткий со смешным концом. Как анекдот. Ты обиделся? Я тоже плачу, – поднялась она к нему, не слезая со стола, и, обводя грустными глазами подбородок небритого джентльмена, укусила его за губугубу и оттянула еë, оставляя след от красной помады. Рыжая вызывающе посмотрела в зрачки мужчины, но, увидев в них гнев, смешанный с любовью к ней, никак не отреагировала. – Я тебя не помню, пупс, откуда ты такой большой? А бриться тебя учили? Не стыдно перед моим телом, лотосом, стоять с таким видом дешëвого продавца арбузов?

Он погладил нежно еë гладкую ногу, которая поднялась к уровню его плеча на уровне гимнастики и взлохмачивала пальцами его волосы на затылке.

– Неужели ты меня не помнишь? – он опустил взгляд на еë руку, поднëс свою ладонь к еë щеке и показал такую же летнюю метку, какую недавно обнаружила у себя вампирша.

– Мы повязаны, – мужчина отошëл, раскрыл своë неизменное защитного цвета пальто, и сам предстал голым перед публикой.

– Так это ты подбросил мне мистера Лопес?

Кто-то охнул, не услышав даже еë фразы, в «пупсика» стали плеваться, разливать ему под ноги вино, бросать в его тело бокалы и кричать, чтобы ушëл. Люди начали уже вставать со стульев и подходить к центру происшествия, но из спины мужчины проросли крылья. Вампирша широко распахнула глаза, глядя на ангела, и в ужасе побежала к окну, разбивая его и выпрыгивая в бездну. Осколки изрезали еë нежное женственное тело, но, чем ближе к земле она была, тем больше раны затягивались. Девушка рассмеялась в воздухе, как ведьма, даже когда мужчина уже летел за ней. Ангел приземлился на асфальт и не смог понять: только что он видел эту вампиршу, погубившую тысячу жизней, а теперь еë сладкий голос слышался на разных улицах. Столько лет он копил силы, чтобы сжечь эту девушку и искупить еë грехи через пламя, но вот она снова растворилась во мраке. На земле валялась только еë сломанная туфля. Мужчина взял еë в руку и тяжело, с паузой, выдохнул:

– Торетт.

***

– «Интересно, как зовут эту куколку», не правда ли? Ведь именно это ты подумал? Да-а, я именно та, о ком все так мечтают, мой пальчик все хотят провести по своей спине и почувствовать, как горячо у меня во рту. А меня зовут Торетт. Какое скучное имя, не так ли? – помешала она зонтиком свой коктейль. Но ей не ответили. Парниша с кофейно-молочными волосами смущëнно отвëл взгляд и потрогал свой нос. – Ну и молчи. Вот она, твоя работа, бармен, – выслушивать других.

Неодинаковые дни

Каждый день – повод для нового образа. Рине боится повседневной обыденности. Каждый час не должен быть похожим на другие, и всë же постоянство всюду преследует студентку второго курса медицинского учреждения. Она и еë подруга Кристин поступили в колледж от безысходности, как и большинство учащихся здесь, поэтому, пока многие продолжали массово отчисляться, девушки держались друг за друга и учились дальше. Одна говорила: «Хочу знать строение тела вдоль и поперёк, чтобы рисовать людей, буду опер-сестрой». Другая говорила: «Закончить бы, и будет хоть какое-то образование». Но учëба в меде не подразумевала гулянок для студентов, поэтому выцепить время было чрезвычайно сложно, отчего дни тянулись страшно однообразно. Ещё и поверх любой одежды постоянно халат, на голове несуразная одноразовая шапочка или колпак, на лице маска, на руках перчатки. И каблуки не поносишь – нарушение лечебно-охранительному режиму, который должен будет соблюдаться в больнице, когда студенты, наконец, выпустятся из колледжа.

Поэтому подруги находили любой повод для посторонней деятельности. Вот она Кристин: высокая стройная женщина, которая была насквозь против детей, с прямыми чëрными волосами и мраморно-белой кожей. Губы она всегда красила алой помадой, фигуру подчëркивала строгим костюмом, поэтому резиновые тапочки в колледже, колпак и маска невероятно преображали еë, над чем постоянно смеялась Рине, которая была младше своей подруги. Кристин оставалась до какой-то поры одинокой и со всем своим серьëзным видом лишь с Рине ходила в одну и ту же пельменную. Там же она познакомилась с обедавшим полицейским, когда другой девушки не было рядом. Подруга поленилась идти в пельменную в один день и, возможно, только так не сорвала судьбоносной встречи медсестры и охранителя правопорядка. Тогда же он стал поводом для посторонней деятельности Кристин. Неловкие случайные и, вместе с тем, непрекращаемые встречи, кино по выходным, ночëвки у мужчины дома, общие пельмени, – всë, что нужно.

– Нет, я, конечно, понимаю, что ты взрослая женщина, но ты же незрелая! У тебя никогда не было отношений! – заявлала потом Рине, маленькая белокурая девочка, которой ещë немного и тоже будет двадцать. – А вдруг он разведëт тебя на секс, ты родишь ему детей, и он тебя бросит? Ты же знаешь, такое на моëм опыте уже было.

– Я понимаю, – мягко отвечала Кристин. – Но тебе не о чем беспокоиться, он очень хороший. Когда я в первый раз у него ночевала, он мне так и сказал: «Я не буду на тебя как-то давить, когда ты захочешь, просто скажи». И все действия были с моей подачи, я хотела, чтобы он понял, что я не против.

Маленькая белокурая Рине посмотрела снизу вверх на эту девушку и полуодобрительно кивнула. Кристин уже чувствовала в горле, как ударяет сердце: еë волновал ответ подруги, и сейчас она дала добро.

«Так уже бывало, – вспоминала девушка. Когда-то у неë уже была такая же строгая и правильная подружка, которая однажды влюбилась, но тот мужчина воспользовался еë первым искренним разом и открытостью. Переполненная чувствами, она перестала общаться с Рине, и та навсегда запомнила это предательство. «Любимый» оказался Султаном с гаремом, и тогдашняя подруга сама бросила его, рассказав обо всëм белокурой Рине. – Это не должно повториться с Кристин», – решила она.

***

Лето, тëплая постель, тëплая улица, горячее солнце. И никакого льда. Совсем никакого. В тайне Кристин очень любила фигурное катание, но сама никогда не рисковала попробовать. У неë остались дома, в другом городе, коньки, и с момента поступления в колледж она так ни разу и не каталась, как вдруг новоиспечённый парень позвал женщину