Виктория Колобова Не рой яму другому

Фуршет

Частный детектив Н.Ф. Трубников ехал в Москву в одном вагоне с Тамарой Яковлевной Федоровой. Оба ехали на семинар Турова, чтобы держать руку на пульсе и не облажаться с налогообложением. Они обсуждали погоду, Налоговый кодекс, пользу и вред куриного мяса. Федорова с вдохновением рассказывала о своей птицефабрике, на берегу Дона, приглашала Трубникова в гости, он вежливо улыбался, отмалчивался. В Москве они познакомились с еще одним земляком – Вадимом Анатольевичем Варламовым. Он, как и подобает крупнейшему инвестору Юга России, прилетел на самолете. Его интересовали не столько налоги, сколько крипта.

Вечером детектив пошел в буфет. За ним Федорова. Там было еще три человека: молодой шатен, стройная брюнетка и старик с глазами навыкате. Варламов вошел, важно задрав двойной подбородок, с презрением осмотрел еду, напитки, людей, слегка кивнул Трубникову и Федоровой, хотел уйти. Однако заметил в дальнем углу буженину. Решительно направился туда. Потеснил брюнетку, которая кушала буженину, взял себе большую порцию. Федорова рванула к буженине, увлекая за собой Трубникова. Их опередил пожилой мужчина с глазами навыкате. Беззастенчиво отодвинул плечом девушку, взял бутерброд, сунул в рот, проглотил его. Трубников стоял в стороне, курил, к нему присоединилась брюнетка:

– Спрятали буженину в дальний угол! Я первая заметила, один бутерброд взять смогла, вкусняшка! Налетели, оголодали!

– Я сейчас принесу вам еще бутерброд, – улыбнулся детектив, но не успел. Пожилой мужчина с глазами навыкате вдруг сел на пол, застонал. Трубников и девушка бросились к нему, Федорова застыла в немой позе с открытым ртом. Варламов невозмутимо уничтожал буженину. Трубников вызывал «Скорую». Услышал странный звук, что-то шмякнулось на пол. Он обернулся. Из рук Федоровой выпал бутерброд, она ловила ртом воздух, держалась руками за живот. Трубников посадил ее на стул, ее стошнило. Детектив повернулся к Варламову:

– Не надо кушать буженину!

– Вот еще! – пожал мощным плечом инвестор и проглотил буженину без хлеба.

– Я уже позвонил Поздняковой, – сказал молодой шатен, – она врач, тоже слушатель. Сейчас придет.

– Прекратите кушать буженину!

Трубников встал между столиком и Варламовым. Разве вы не видите? Люди отравились!

– Кажется, я тоже отравился, – скривился Варламов и вытер со лба пот. Прислонился к стене. Шатен подбежал к нему со стулом, он грузно опустился, развязал галстук.

Прибежала Позднякова, осмотрела троих пострадавших от буженины, у нее задрожали руки и голос:

– Отравление! Скорее в больницу! Промывание! Что вы кушали?

– Стойте! Тихо, но властно сказал Трубников шатену, который шел к выходу, – никто не должен выходить отсюда до прихода полиции.

– Вы в своем уме? – возмутился шатен, – я под подозрением? Вы кто?

– Частный детектив. Мы все под подозрением. Прошу назвать ваши имена. Вас Тамара Яковлевна, я знаю, Варламова тоже.

– Лозин Евгений Иванович, – сказал шатен, – главный бухгалтер Страховой компании, не могу сказать, что рад знакомству! Москвич.

– Батяев Валентин Петрович, – простонал пожилой мужчина, сидящий на стуле, – голова болит и кружится! Тошнит! Помираю! У меня цех по производству керамики.

Трубников повернулся к девушке.

– Наташа Карпова, журналистка, проживаю в Москве, кстати, Батяев из Московской области. Помогите же им! Вы же врач!

– Я стоматолог! – ответила Позднякова, – немедленно всех в больницу!

«Скорая» увезла Варламова, Федорову и Батяева. Приехала полиция и следователь Никаноров Сергей Анатольевич. Долго беседовал с каждым. Бутерброды с бужениной и все яства забрали на экспертизу. Трубников уже не курил, молча наблюдал, слушал. Его удивил говор Наташи Карповой. Она из Москвы, но говор ростовский.

Было уже темно, моросил дождь, когда их отпустили. Трубников удивился, увидев Карпову и Лозина. Они ждали его, хотели вместе поехать в больницу, узнать состояние здоровья больных.

Женщина-регистратор в приемном покое спокойным голосом объяснила, что Варламов Вадим Анатольевич только что скончался, а Федорова и Батяев в реанимации. Лозин побледнел, Карпова заплакала. Трубников вышел на улицу, хотел закурить, но дрожали руки, сильный ветер и дождь гасили пламя.

– Вы думаете, их отравили умышленно? – к нему подошел Лозин, – я не успел покушать буженину! Повезло. А девушка?

– Я ела, – к ним подошла Наташа, – но очень мало, скоро полночь, мне на метро.

– Мы проводим вас, – сказал Трубников, – вы давно живете в Москве?

– Окончила МГУ и осталась. Здесь интереснее.

– Интереснее, чем, где? – спросил Трубников.

– Я с Ростова.

– Но родных же навещаете?

– Я одна. Вы детектив? Найдите, отравителя.

– Я тоже на метро, – сказал Лозин.

– Я здесь рядом, в гостинице, – вставил Трубников, – хочу пройтись, подумать.

– Извините, – сказал Лозин, – я был не корректен! Давайте обменяемся визитками, на всякий случай.

Они обменялись визитками. Лозин взял за руку Карпову, повел в метро. Трубников наконец-то смог закурить. Прохожих не было, только машины. Небо закрылось дождем. На душе пасмурно.

Во всем виноват Беркетов, а, может быть, даже и не он…

На следующий день пробежал слух, что в организме Варламова обнаружен этиленгликоль. Для семинара арендовали залы в гостинице, накануне администрация гостиницы провела дезинсекцию, используя мощнейший яд, которого, очевидно, хватило и тараканам, и людям. Задержали главу фирмы «ТаракануБой» Беркетова. Но Трубников рассматривал другую версию. Все утро его номер напоминал штаб. Ему постоянно звонили, к нему приходили и убегали, вдохновленные заданиями. Из Ростова присылали документы.

Вечером Трубников пригласил Карпову на чашечку кофе, Она объяснила, что у нее на нервной почве начался псориаз, не до гостей. Но Трубников все же пришел к ней домой. Она арендовала девятиметровую комнату в коммуналке, смутилась своей нищеты, даже не предложила кофе. Предложила прогуляться, несмотря на дождь.

– Я полагал, вы живете с мужем.

– Мы разошлись. У меня ничего нет. Нищета сейчас – самое большое преступление. Я считаю, что нищих надо убивать.

– Однако в Ростове у вас были квартира на Пушкинской, дача, машина. Не надо отвечать, я знаю, все ушло за долги. Ваш отец Антон Павлович Сухов привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере…

– Больше 98 миллионов рублей, – завершила за него фразу Карпова, – зачем вы мне это говорите?

– Два года, – продолжал детектив, игнорируя грубость Наташи, – ваш отец работал главным бухгалтером в КБ «Монолит», потом перешел на другую