тебе.

И каждое твоё воображение -

Качалось в голове как колыбель,

Лишь до тех пор, пока она его не выполняла,

А ты не радовался, как дурак,

Тому, что мысль самоутверждения возникала

И ты раскрыл своих незнаний мрак.

Не важно, что говорят люди.

Не важно то, что они не считают тебя нужным.

Для тебя – они все в разных жизненных сосудах,

Ведь по одному они безоружны.

А ты, объединившись с близкими,

Становишься морально их сильней.

Вы – будете специалистами,

Средь их всех жалких жизней.

Не всё возвращается

Вот мрачная осень

Пугает своим пейзажом,

На часах снова восемь,

Но ты не будешь напуган звонком,

От которого каждый раз радовался,

Будто всё для тебя одного,

Но лишь после звонка догадывался,

Что всё это не значит ничего…

Но в этот вечер это означало многое -

Видимо кончается твоя жизнь убогая…

А с чего началось же всё это?

Печальным вечером, с прогулки, не вернулся твой кот,

Затем куда-то потерялось лето,

Сосед напротив больше по утрам не поёт…

Похоже, что жизнь к нему тоже не вернулась,

Ведь он скорее всего и ждал таков исход.

Или та репортер, которая тоже свернула,

И на скорости около двухсот

Потеряла жизнь свою, как я ключи когда-то.

И ведь совсем при неизвестных обстоятельствах!

Рука в карман – а они исчезли куда-то,

И что ключи были там – есть все доказательства.

Но ни их, ни денег, ни смысла, увы, не нашел…

И не нашёл я слов для мальчика

По имени Дон.

На его слова: "Где мои родители?", я грубо буркнул "Пардон".

И вид начальника

Такого грозного и занятого принЯв,

Стал уходить за поворот, поняв, что был не прав

Вчера, когда решил забить я на других,

Когда решил пожить по-новому…

Шёл я по улицам листьев сухих,

С жаждой крови топчась по своему сердцу свинцовому,

"Ненавижу себя! Ненавижу!"

Я кричал с дикой болью в груди.

"Вот за что я пред всеми унижен! Вот за что все кричат мне уйти!"

И с такой дикой яростью в сердце,

Я достал пистолет, прислонивши к виску.

"Вы падете стрельбою надежды, единоверцы!"

И нажав на курок, я смертельно рискнул…

Выстрел. Крики. Страх. Падение.

Не вернуться назад вере…

Но уже не имеет это значение,

Ведь смысл жизни теперь уж потерян…

Не всё в этой жизни вернется к тебе,

И не каждая птица домой возвращается,

Ведь рассудок её задубел,

Потому что жизнь её в смерть превращается

И маршрут изменён к куче бездыханных тел…

Жизнь поэта

Сидя на кухне, я пил чай,

Смотрел в окно и, став над чем-то размышлять,

Совсем случайно, краем глаза, я стал мельканье замечать -

Над домом моим, летающие ворон несколько стай.

Я подошёл к окну,

Но вот такая незадача -

Не видел я ворону ни одну,

Но уж я не был озадачен.

Ведь это птицы, и они свободны,

А мы, здесь на земле, имеем лишь тупую безысходность,

И даже момент полёта в самолёте -

Никакая не сбывшаяся мечта. Он настолько мимолетен,

Как жизнь моя, ведь я – поэт.

Ведь это дело – яркий свет,

Священней в мире дела нет!

Не важно – человек одет или раздет -

Он всё равно оценит Бога сотворение.

И меня, стоящего в толпе людей,

Он посчитает всех мудрей

И это будет самым главным достижением…

Но снова шорох за спиной,

Вновь непонятные слова звучат,

Но я услышал бы, хоть был бы и с рождения глуховат:

"Он так гордился бы тобой…"

Я закрываю уши, в панике

Кричу, рвя волосы свои на голове,

Но снова в ней затейлив и зловещ

Ломает голос всё во мне, механика

И та трещит по швам,

И не выносят уши мои больше -

Открыв глаза, я не могу держать секунды дольше

Смотреть на тех, кто так подобен существам

Из всех моих кошмаров злобных,

На тех, кого я вижу по сей день.

На тех, кто до сих пор на месте лобном

Передо мной стоит, как посреди опушки старый пень.

Но даже если я всё буду делать как вам хочется,

Вы всё равно всё будете поганить до смерти.

Не важно – моей или вашей. Вам, всё же во сне ворочаться,

Ведь я поэт – и я бессмертен.

Не нужен белый стих мне,

Не нужно ваше одобрение.

Я ненавижу жить во мгле,

Я доживу, используя воображение.

Но вы земные твари, все вспомните обо мне,

Когда вам будет так противно и ужасно,

А жить вы будете в таком дерьме,

Что жить с собакой рядом дохлою, для вас – прекрасно.

Но все эти слова лишь пустота,

Ведь нас, товарищи, уже не ценят.

Я за свою поганую жизнь настолько устал,

Что мог бы сам, один, сыграть трагедию на сцене.

Не любят нас уже,

Не видят смысла в творчестве творения.

Куда могла скатиться хуже

Жизнь с таким тупым мировоззрением?

И сил уж больше нет,

И кончилось терпение,

На смерть никто не ставил ведь запрет?

Нет, для всех всё это лишь души успокоение…

Самоубийство, суицид -

Не верьте во всё это!

Я не был в этой жизни сам убит -

Меня убила жизнь поэта…

Скука

Вечер. Книга. Одеяло. Настроение

В никуда. Он сидит, ничто не видя,

И пред ним лишь суета, затруднение

В смысле жизни… Его выбор очевиден -

Новый лист уж взять нельзя,

Взять нельзя её за руку -

Пальцы тонкие скользят,

Смерти жадной много звуков..

Убежать уже нельзя..

Уж нельзя заснуть спокойно,

Глаз нельзя сомкнуть совсем -

Ведь пред нами такой стройный,

Словно стебли хризантем,

Женский силуэт, божественный и вольный..

Один он… И множество проблем.

И лишь с ней, такой неприхотливой,

Так забыл бы это всё…

Но, увы, уж так несправедлива

Эта жизнь… Сам Бог меня рассек,

Пополам, как пень загнивший,

Как ненужный сундучок,

Красотой и блеском так манивший,

Но… Таков ему урок.

Он сидит, обняв подушку,

Делать нечего ему…

Он застрял в такой ловушке,

Заплетенный в сотни мук,

Потерял он все всего лишь за секунды,

Не вернуть ему того,

Ему скажут: «Просто плюньте!»

Но тот уж не ответит ничего.

И слов уж больше нет,

И мыслей тоже…

Прошли, как будто, сотни лет,

И крик души так невозможен,

Что хочется забыть все о себе…

Забыть о прошлом, настоящем,

Прибегнуть к временной стрельбе…

В конце концов войти в тоннель, в конце светящий

И манящий молением с небес…

И он, в объятьях жадной смерти,

Уже готовый ко всему,

Решился на дуэль – таков уж будет на десерте

Он для неё… И не привязан ничему…

Но время кончалась, пора идти

На то, чего так долго ждал.

И так опаздывает – около шести

Там нужно быть. Он побежал…

А в голове она – и больше ничего,

И нежные её прикосновения,

Которые лишь для него одного,

Но не умеет проводить обряд воскрешения…

А в голове всплыл танец с ней -

С такою грациозною и милою;

Её движения всей музыки повеселей,

А в паре с ней – так сильно закрутило…

Но вот пришёл он,