- 1
- 2
Елизавета Дмитриева Царство живых
*** Так посланья любви пишешь, нежно и бережно: Ты почти что и веришь, и все же не веришь, но - Невозможное нам, все возможно открытости ночи. (Равнозначно словам: «я люблю тебя очень» - «Я ищу для тебя очки, для тебя – очки!») И в пещере за двести миров зажигают огонь светлячки. Вот экран, а вот я, а вот рядом и брат, и сестра - Это мир на земле, это светлость костра. Наше пламя негаснущих рук, Этот мир, как светильник, в котором заключена я. Так земля довершает свой круг, новый день начиная.*** Засыпала Лидия, преданная усталостью – да пусть смотрят. Пели волны, глаза слипались, бессилью вторя. Лидия засыпала, вода светлела у края моря.
В полусне любовалась: он шел, не задев ни рифа, И вулкан колокольных волн водой его окроплял, И смотрела, как в белоснежном порту Коринфа Сходит брат ее со сверкающего корабля.
Полемика земля. Господи, да – я лгу. Это пора кончать. Время быть на лугу Сусликов и зайчат. Не пожалеть лакун Вышвырнутого пня. Видишь, мертва и лгу?
Так отпусти меня.
земля. Они говорят, надоест им жизнь И лягут к земле, и умрут. Но я Только платье травы на себя примерила б Зелёное, Изумрудное!
Даже нищее, даже полынь и сныть, Что хранимы духом земли и плах: Когда ж, наконец, мне удастся все тело смыть, То полой флейтой трава прорастет в холмах.
небо. Образ сердца, человечьих житниц, Кто тебя поставил сторожить нас, Небо небо голубой берилл, Кто создал фатиновые горы, И хранит наш многолюдный город, И меня красивой сотворил?
На Книгу Бытия
"Если б поверить, что видят обиду нашу, и что она учтена, Если бы четко знать, что рука моя не напрасное сотворит. Каждый строил себе дворец и обрушивалась стена, Каждый пьесу писал и боль нарушала ритм. Но разве план божественный женственно не хитёр? Разве можно на каждого платье с одних лекал?"
…При полуденном зное человек сидел у входа в шатер И трое путников показались издалека
Танец Быть позволь. Не лампадой – позволь отраженьем огня, Быть – старательным контуром мела, Повторением в танце шагов. Оттолкнувшись от камня тоски по Тебе, Развернуться к рассвету. Расскажи, есть ли большая боль, чем искать? Есть ли радость нежней, чем навечно найти? Да и времени нет: Это так. Просто так. Колыбель для младенца, покуда не встал. Покажи нам, как мудро украшен наш мир: Водопады, дельфины и сердце Земли. (И горячее сердце Земли). И горячее сердце – его и – ее. Настоящее сердце! Живое – ее! И тогда я сыграю тенями ветвей Это пламя.
*** Даже если бы не имела радости, как отречься?
В храме золотом песен славен, в полях – травой. Нежной как облаком, гладится звук – буколики. Август, и новый век, и золотой младенец - Знаешь, куда ж мне деться? Я буду живая завтра. Когда ноги окрепнут, бегать открытой дорогой, Не боясь василисков, и аспидов, и тираннозавров
Колыбельная солнцу
Перед смертью последняя просьба положена мне. Если так, ты же знаешь, я силой мне данной такой Сотворила бы снег и вечерние дли́ны теней, Тайным пением тихим земли утвердила б покой.
Пусть последнее, что я увижу, когда я уйду, Будет ветер, срывающий листья сухие несмело, Где сливаются Время И мысли, И дух Размывается в белом.
Где присуща любовь, но любовь бессловесней земной: Любоваться любым-не жалеть-обладать не желать. И надежда на дом, и надежда пребудет со мной! И – ещё повторяю – любви белоснежная гладь.
Где толкуют снежинки премудро о тайне планет. (Я уйду и умру, но у смерти меня отвоюй). Не о смерти и боли – о нет, белоснежная, нет! Не о смерти – о свете. (Дай руку прижаться твою).
Маленькому волхву
Я пишу к тебе, мое дорогое солнце, Тщетно и суеверно. Да не коснется Странная горечь плодов перезрелых слова, Да ничего усталого или злого, Только малая песня (скрытая облаками, Или сжатыми кулаками) - Словно гладью – камень. Выйди на берег, сядь же со мною рядом, А́дам ты, А́дам! Вспомни диснеевским заревом, – но не адом. Пыль бездорожья смой. . . . Мальчик молится на звезду, а как вырастет, Так она его возвратит домой.
Зимняя мозаика *** Свет хороший свет в окошке Я проснулась белой кошкой Смелой белой как Тибет Я пойду гулять к тебе Там куда любовь благая Вдаль на лыжах убегает
*** Такое время – зимних игр и снежных клёцок. Смешной малыш сидит по льду руками шарит. И мама говорит: не трожь - (Вдруг разобьётся?) Как будто целая земля – хрустальный шарик.
*** Еще: декабрь. Омела, остролист. Дух поздней осени бездомен и землист: Зима, напротив, смотрит серебристо. Метель пошлет вперед кавалеристов, Но первая снежинка так робка, Как слово первое, пожатая рука: – Ну, здравствуй…
*** Вкравшийся кошкой, внезапно, неслышимый, Белый дракон проплывает над крышами, Саша – над крышами! Ветра кудрявится – (локон ли?) – локон. Прячься, где звон колокольчиков-окон, чья речь горяча, Пляшет высо́ко, мой сокол, высо́ко Теплый огонь. В тех речах – и зиму встречай.
Ангел смерти
Юный ангел следит, чтоб не выбился локон, Чтоб фонарь не потух. "О - Я пытаюсь тебя уберечь от себя. Спи, Голиндуха.
Страшен страшен сей дар: Слышу крик, удар, Буду видеть, как бьется тело. Не проси меня, солнце, такое сделать. Мое солнце. Такое сделать".
Посылает ей сон, изукрашенный листьями, Ангелы, хоругвеносцы, Пение и удары стали, Битва рождающегося ребенка, Свет - Церковными стеклами: Хоть бы ей передумать, только б не перестали.
Тяжко видеть, будет: восход поёт, Делит пальцами Замка унылый лёд: "Как мне девочку уберечь? Я ли своей порешу рукой?" Тонкое, детское – "я прошу". Он поднимает меч.
"Как последний привет Обретешь солнца свет, Раны он исцелит. Ночь хороша, но тебе решать Кончить – начаться ли?" *** Ладно. Что время тратить и отвлекать. Се несется спасение издалека. А пока она хороша, легка, И пушок в волосах белес, Но врагам не коснуться ее волос. Спит, не чует, как иней пол холодит, Имя Божье куклой прижав к груди.
Маме I.
Это чудо тебя угадать - Теребя бедных ближнестоящих, кто поиск начнет? Расцвети, о любовь. Пожелала тебя - И фиалка затеплилась в боли ночной.
Отрывается лист и картонка видна. Тот же самый январь, и печаль все одна: Белый лист, или аист. Летят и летят.. Что ты помнишь о Деве, родившей Дитя?
II.
То, покрытое тайной, увидишь – и сверь: Что ты, озеро, как не открытая дверь? – Ночью
- 1
- 2