Он запомнил все происшедшее до малейшей детали. Но события словно бы превратились в пепел, который заполнил его душу и тронул волосы на висках.
К нему приехали Настька с Настюшкой и радостно обжили новый дом. Савелий не смог разделить их веселье и планы вернуться в город к тому времени, когда дочке придется идти в школу. Он чего-то ждал. По утрам со страхом вглядывался в зеркало: нет ли отсвета адского пламени в глазах? Но его радужка всего лишь посветлела, как это бывает у престарелых или инсультников. Значит ли это, что ему предстоит занять место бабы Маши?
Савелий равнодушно поучаствовал во встрече первого сельского Нового года, равнодушно съездил на курсы, где прежние коллеги отметили обнадеживающие изменения в его характере, поведении и высоко оценили выступление на конференции.
И всё-таки дождался.
Настюшка, его веселый ангел, простудилась ранней весной, да с такими последствиями, что педиатр назначил антибиотики. А потом настал тот страшный момент, когда дочка перестала дышать. Но, к счастью, все обошлось. Одна-две минуты жуткой паники и беспорядочных движений - то ли искусственную вентиляцию легких делать, то ли хвататься за то, что теперь всегда было при нем. За полотнище бабы Маши. Но его малышка справилась сама и сделала хриплый вдох. Радость от чудесного спасения дочки омрачала какая-то мысль, но Савелий не стал копаться в себе. Главное - Настюшка жива! И она не "жейтва"! А он сам - не пес.
Савелий в пух и прах разругался с врачом и женой, но настоял на домашнем режиме, лечении травами и витаминами. И дочка пошла на поправку! Может, ему никогда не придется воспользоваться последним средством, чтобы уберечь Настюшку от Выргызы. Раз он не стал тем злом, которое выбирает ей жертв, возможно, не станет и постоянно проигрывавшим спасителем. Оглох же он, оглох!
Савелий почти перестал спать, все сидел возле кроватки. Под рукой было замызганное, все в бурых и сажевых разводах, полотнище.
Однажды на миг он все же отключился и не заметил, что дочка повернулась к стене. Оцепенел, когда увидел на веселеньком детском коврике два красных отсвета. Откуда они появились? Возникли из-за двух ночников с дурацкими висюльками, от которых дробятся лучи света? Савелий раньше не замечал таких бликов. Он решил: надо бы убрать вычурные светильники, что бы по этому поводу ни сказала Настька.
Савелий прислушался: дочка тихонько болтала в полусне с васильками и незабудками набивного рисунка. Картина была умилительной, но он ощутил знакомый холод в груди.
-- Таких же хорошеньких тете Люде насобираю. И ее малышу. Я знаю, они будут рады. И песенку спою. А незабудки не люблю, -- лепетала Настюшка.
-- Боже мой, о чем это она? Моя кроха, мое солнышко... Может ли ребенок бредить после спада температуры? - лихорадочно размышлял Савелий. - Нет, это просто сон. Детский сон, когда нет грани между ним и явью.
-- Ни папе, ни маме не скажу, -- сказала Настюшка и тихо засмеялась.
Савелию вдруг вспомнилось утреннее вскрытие. Бухгалтер больницы, Настькина приятельница, не смогла разродиться: началась отслойка плаценты с последующим быстрым внутрисосудистым свертыванием крови. Неопытный акушер-гинеколог запаниковала и переборщила с лекарствами. Настька еще вызнала об этом у него и устроила дикий скандал: попробуй только прикрыть врачиху! И все это в присутствии дочки. Вот и причина жутковатого ночного лепета ребенка.
Савелий не успел перевести дух, как дочка сказала:
-- Кровь вкусная. Кусаться лучше?
Савелий не смог сделать ни одного движения, когда она легла на спину и багровые пятна переместились на потолок.
Потом усилием воли он заставил действовать затвердевшие мышцы, поднялся и сделал несколько шатких шагов к кроватке, не зная, что сделает в следующий миг. В мозгу снова прозвучали слова бабы Маши: не умрешь - пожалеешь. Права она была, сто раз права. Рука потянулась к подушке... Нет, этого он точно не сделает. Может, удастся уберечь малышку от страшной участи - нести кому-то смерть ради чьей-то жизни. Уж лучше бы он не заслонялся полотнищем бабы Маши от клыков пса. Не берег себя. И тогда не оказался бы перед выбором: спасти дочь или других людей.
Савелий медленно, будто к ногам были привязаны пудовые гантели, отошел от кровати. Дочка уже крепко спала. Багровые отсветы погасли до того момента, когда они превратятся в пламя.
