скрылся за толстым стволом вяза — и с концами. Она дважды обошла дерево: ни дупла, ни кустов поблизости — словно в воздухе растворился мальчишка!

Осталась только игрушка. Это был резной мышонок — он смотрел на Деяну хитрыми глазками и задорно улыбался, склонив ушастую длинноносую голову на бок. Передние лапки с пальчиками и ладошками, очень похожими на человеческие, держали крашенную в рыжий цвет морковку. Стоило её вынуть, как сразу же показалось, будто Мыш тянет ручки, прося угощения. Пришлось отдать ему морковку обратно, и в тот же миг вокруг застучали крупные капли.

Ого, как быстро Перун нагнал такие огромные чёрные тучи!

Стало темно, ударил ветер, засверкали молнии, грянул гром и обрушился ливень. Деяна помчалась в сторону дома, зацепилась за корень и упала. Мышонок улетел в кусты, она вскочила и ринулась за ним, но ветер бросил в глаза воду и ослепил. А когда удалось проморгаться, прямо перед глазами оказался большой тёмный лаз. Он был таким круглым, словно землю, вместе с корнями и кусками веток кто-то вырезал острым ножом и унёс. Неужели Мыш туда провалился?! Деяна подошла ближе и увидела, как тьма в лазе струится и колыхается, глотая капли дождя, словно живая. Сверкнула молния, и в самом низу, на земле, блеснула рыжая морковкина попка. Значит, и Мыш тоже валяется где-то там, внутри, — ухнул в дыру, потеряв угощение!

Подобрав палку, девочка сунула её в темноту, но ничего не нащупала.

Перун снова ударил молнией, и внутри лаза сверкнуло что-то светлое. Он там, точно! — отбросив палку, Деяна запустила в дыру руку, наткнулась на что-то твёрдое, но пальцы соскользнули, а её саму что-то схватило и рвануло во тьму, да так, что и пикнуть не успела, как провалилась в лаз целиком.

Снаружи продолжал идти дождь, поливая сиротливо лежавшую на земле маленькую деревянную морковку.

* * *

На мгновение Деяна ослепла, оглохла и перестала чувствовать собственное тело, но потом тьма расступилась, открыв огромную гору: вершина её уходила ввысь, куда уже невозможно достать взглядом, а склон простирался в обе стороны, постепенно теряясь в бесконечности.

Ноги коснулось что-то мягкое.

— Ой! — Деяна отпрыгнула в сторону от жавшегося к щиколотке рыхлого тёмного кома и чуть не наступила на свою игрушку, что, оказывается, валялась прямо тут, под ногами! — Мыш?!

— Не-е, — раздалось снизу. — Мых!

Девочка попятилась прочь, а ком тем временем вылепился в крупную — размером с кошку! — мышь с размытыми контурами и сине-красными точками глаз.

— Меня зовут Мых, а не Мыш! — пояснило тёмное существо, поднимая игрушку. — Да ты не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю! — Тьма под огоньками глаз раздалась, изобразив подобие улыбки.

— Ты — подземный Дух?!

— Ну, если я и Дух, то не злой, не волнуйся.

— Коли ты добрый, пусти меня домой!

— Да пущу, конечно, только в лесу сейчас ливень стеной. Пережди его здесь, а после пойдёшь.

Продолжая улыбаться и теряя кусочки тёмного тумана, который тут же бесследно рассеивался в воздухе, Мых протянул ей мышонка.

— Ты под нашим лесом живёшь? — Деяна с удивлением заметила, что её промокшая насквозь одежда и волосы стали совершенно сухими.

— Нет, я из другого мира.

— Из Нави?

— Нет!

— Из Хаоса?! — глаза девочки округлились.

— Да не из Хаоса! Это всё ваши миры, а мой… он совсем в другом месте.

— И где ж то место?

— Там, куда ни людям, ни Духам из вашего мира, без этого, — он покачал игрушкой, — не добраться. Но я твой друг, и это мой подарок! Я его через Некрута передал, морковку только разыщи, не то ничего у нас с тобой не получится!

— Чего не получится?

— Ну, ты возьмёшь его? или так и будешь недвижно стоять, словно говорящее пугало?

— Сам ты пугало! — огрызнулась Деяна, забирая мышонка. — А морковка у лаза осталась.

— Вот и найди её, когда назад вернёшься, обязательно! — Мых встряхнулся, как настоящий зверёк, и добавил: — Да расслабься ты, наконец, я дружелюбный и не опасный! Смотри!

Составлявшая его тело тьма задвигалась, мгновенно меняя местами голову и задние лапы, отчего показалось, мышь-акробат сделал несколько дивно быстрых и ловких кувырков. Деяна рассмеялась, а он поклонился, разведя лапки в стороны.

— Я ещё и не такое умею! Давай будем дружить?

— Давай! А что мы будем делать?

— Я могу научить тебя разным трюкам!

— Крутиться, как ты?

— Ну, тоже можно, конечно, только вряд ли тебе будет от этого весело, а вот… ежели я тятю твоего исцелю? — Мых подмигнул и хитро ухмыльнулся. — Слышал, захворал он сильно… А? Как тебе такое предложение?

Тятя Деяны и правда хворал: сорвался, когда крышу чинил, и ударился оземь. Вроде и высота небольшая, а руку всё же сломал — нехорошо так, кость прямо наружу торчала! Бабка Улита страшно опечалилась: от отца это у него, сказала. Дед, мол, тоже слабостью костей страдал, калечился всё время и быстро помер — полвека и то не намерил.

Кость тяте обратно заправили, травами целебными натёрли, дощечками обложили и замотали. Сначала вроде ничего было, а потом стала дуться рука, и чем дальше, тем хуже, пальцы чернеть начали, отец слёг и бредил…

— Рука у него плохая — вылечишь? — Деяна посмотрела на Мыха с надеждой.

— Легко! — чёрный мышонок снова забавно прокрутился и откланялся. — Но обязательно с твоей помощью, ибо я не могу действовать в вашем мире напрямую, а значит, одному мне не справиться, понимаешь?

Девочка не очень-то поняла, но кивнула, ведь кроме отца в семье из мужчин были только старший брат Деяны Голуб и самый младшенький — Дубок, а он махонький ещё совсем! Как смогут они без отца, ведь он у них — старейшина, всё знает, по работам остальных распределяет, да и сам больше всех трудится!

— Так ты согласна?

— Да!

— Прекрасно! — несмотря на то, что состоял из плотных клубов тьмы, Мых прямо-таки просиял: морду разрезала широченная улыбка, а сине-красные глаза вспыхнули весёлыми оранжевыми факелами. — Тогда слушай внимательно, что тебе нужно сделать.

* * *

Деяна очнулась возле куста, под которым провалилась в чернолаз, только никакой тёмной круглой норы здесь больше не было, только морковка рядом валялась. Мых предупреждал, что старый лаз исчезнет, но всегда можно отыскать новый с помощью особого шёпота. Только сперва надо непременно кое-что сделать! Деяна подняла морковку и, отряхнув её от воды и сора, сунула в карман, где уже лежал деревянный мышонок.

Перун щедро насытил землю влагой, но лишнего не дал, ускакал на своём огнегривом коне, вовремя уняв грозу. Сквозь ветки проглядывало синее небо, и там, куда проникали солнечные лучи, мокрые листья сверкали чистотой и пахли свежестью.