Лия Виата Великая. Самый важный день

Вдох. Выдох. Руки дрожат, и сжимаю их в кулаки. Тщетно пытаюсь успокоиться. Совершенно бесполезно.

«Спокойно, Ники. Ты же Великая, а, значит, не можешь сдаться!»

Самовнушение тоже не работает. Сегодня самый важный день в моей жизни. Возможно, кто-то из девушек сразу подумает про свадьбу или день родов. Возможно, для кого-то это будет выпускной или юбилей. В нашей семье есть только одно событие, которое затмевает все остальные.

Я, Вероника Великая, в возрасте двадцати семи лет вышла в финал тридцать шестых Межгалактических Олимпийских игр по фехтованию.

Сколько себя помню всегда была совершенной неудачницей. В школе не блистала ни умом, ни творчеством, ни спортивными достижениями. Всё было отнюдь наоборот.

Науки мне не давались. Кажется, я была первой и единственной, кто сумел взорвать колбу на химии и закоротить цепь на физике в течении одного дня и часа. После этого от лабораторных работ меня держали подальше. Как-то раз умудрилась даже довести до истерики учительницу математики, когда решила сложный пример и в конце не смогла правильно сложить три числа. Она мне тогда сказала, что когда-нибудь возьмёт у меня в долг и будет отдавать по частям. По её словам, я бы осталась ей в итоге должна.

От вида крови сразу падала в обморок, так что биологию тоже обходила стороной. Международный язык научил разве что связно разговаривать. Чтение вгоняло в немыслимую скуку. Не помню, чтобы полностью прочитала что-то длиннее пары страниц.

История была интересной, но с моей памятью на даты Наполеон и Гитлер могли бы пить чай в Кремле с Пугачёвым и обсуждать грядущую постройку египетских пирамид. Законы не давались по той же причине – слишком много цифр!

Руки, ноги и уши мне не просто медведь оттоптал. Кажется, и вовсе без них родилась. Мой первый рисунок в возрасте четырёх лет так напугал детей, что они рыдали всей маленькой группой в детском саду.

Учительница музыки всегда на своих уроках давала мне другие задания, только бы не слушать мой скрипучий голос. Была за это ей очень благодарна.

Зачем мне был лишний позор? Его с лихвой хватало на физкультуре. Спотыкалась на ровном месте. Мяч ловила больше лицом, чем руками. Почти любое моё движение заканчивалось травмой разной степени. Не знай меня, мои родители решили бы, что меня на уроках избивают.

На свою семью никогда не жаловалась. Была вторым ребёнком, но такой же любимой, как и старший брат. Конечно, бывало, что мы ссорились и раздражали друг друга, но в какой семье без этого? Папа работал юристом, а мама менеджером. Всё детство прожила в тихом районе. Красивая квартирка, где у каждого была своя комната и прекрасный вид из окна восьмого этажа на парк. Летом ездили к бабушкам и дедушкам, которые неизменно баловали своих внуков. Единственное, что отличало мою среднестатистическую семью от других была наша фамилия.

Уже семь поколений девушки моей родословной являлись призёрами Олимпийских игр по фехтованию. Моя мама поставила на мне крест, когда я в шестой раз за полгода свалилась с лестницы. Помнится мне тогда едва ли шесть исполнилось. Она закончила свою карьеру в двадцать из-за травмы, сумев отбить бронзу у ближайшей соперницы. Через два года родила моего брата. Ещё через три меня. Мама никогда ни о чем не жалела и не заставляла меня идти по её стопам, соблюдая семейную традицию.

Сама даже не думала пойти в большой спорт до одиннадцати лет. Тогда всё изменил один единственный день. Помню его так, будто он был вчера.

Экскурсию на станцию «Мир-13» мы все ждали с диким воодушевлением. Многие оказались в космосе впервые. Новенький шаттл на космодроме манил лучше любой игрушки или конфеты. Мы, галдя и смеясь, завалились внутрь. Мальчишки тут же начали тыкать на все кнопки, до которых могли достать, меняя освещение, музыку и передачи на небольшом телевизоре.

Учительница сделала им замечаний десять, прежде чем они угомонили свои руки. Правда, тише вести себя не стали. Видимо, у них это от природы заложено не было. Хотя, должна признать, кнопки манили, переливаясь разными огнями. Уже потянулась к ним рукой, когда меня окликнул главный заводила класса.

– Эй, не Великая, постарайся ничего не трогать, а то мы и правда упадём куда-нибудь в Тихий океан, – усмехнулся Олег под дружный смех своих подпевал.

– Из-за тебя же, Смирнов, не упали, – грозно на него посмотрела.

– У меня руки не из…

– Смирнов! – рявкнула на него учительница, оказавшись буквально за его плечом. – Сядь прямо. Сейчас будем взлетать.

Мальчишка окинул меня взглядом превосходства и отвернулся. Откинулась на сиденье, сложив руки на груди.

– Как он мне уже надоел! – раздражённо буркнула и вздохнула.

– Не обращай на них внимания. Они просто развиваются медленнее, – вздохнул Рома, поправляя свои очки.

– Это не отменяет того факта, что такта у них, как у обезьян, – Маша показала язык затылку Олега.

Благодарно улыбнулась друзьям, что сидели по разные стороны от меня. Нам показали, как застёгивать ремни безопасности. Учительница проверила каждого по три раза, прежде чем села сама. Салон завибрировал. Почувствовала лёгкий толчок и вот мы уже оторвались от земли.

Маша прилипла к окну. Кое-как смогла увидеть небольшой пейзаж из-за её плеча. Мы отдалялись очень быстро. В салоне этого совсем не чувствовалось. Заметила впереди картину с улыбающимся мне мужчиной и надписью ниже: «Поехали!»

– Это Юрий Гагарин, балда, – снова повернулся ко мне Олег, догадавшись, что я понятия не имела кто там был изображен.

– Гага… кто? – заинтересовавшись перевела взгляд на Смирнова.

– Гагарин! – возмущённо отозвался мальчишка. – Первый человек, который слетал в космос. Это произошло 12 апреля 1961 года старой эры.

– Неужели у тебя бывают проблески интеллекта, – пораженно сказала Белова.

– Смейся сколько хочешь, Машка, но я стану знаменитым космическим инженером, как мой дедушка, когда вырасту, – выпрямился Олег в кресле.

– Корону поправьте, инженер, – фыркнул Бобров, заставив меня улыбнуться.

– В глаз захотелось, Ромочка? – показал Смирнов кулак однокласснику.

Друг тут же притих. Учительница заметила нашу перепалку и угрожающе посмотрела на каждого. Мы быстро стушевались.

Остальной полёт прошёл нормально. Вид со станции на Землю завораживал. Красивая, холодная и неприступная планета в огромном и одиноком космосе. Нас встретил гид, который всё время широко улыбался. Может, он был роботом?

Нам показали отсек с шаттлами, столовую, лабораторию и капитанский мостик. Видела всё это миллион раз. Братик тоже увлекался станциями, поэтому знала тут чуть ли не каждое пятно после сотого посещения.