Вколоть? … Антиспазмоли…? — Он посмотрел на безучастных к разговору офицеров. — Я иду к вам.

— Разрешите покинуть рубку, таащ командир? — Спросил он.

— Разрешаю.

Майор вышел. Обстановка на мостике не изменилась. Каждый занимался своим делом. Дверь рубки снова приоткрылась, и в неё заглянул майор.

— Контрразведка, кули, — мысленно усмехнулся Олег, не отрывая взгляд от расчетов и клацая клавиатурой. — Доверяй, но проверяй, епта…

Майор закрыл дверь и снова открыл.

— Ты, что, млять, майор, как молчаливая кукушка в часах? Где «ку-ку» тогда? — Сурово спросил командир, и особист исчез, мягко, без щелчка, прикрыв дверь.

— Главное, чтобы начмед не покололся, — тихо, без эмоций сказал штурманец.

— Иваныч? — Удивился командир. — Ты бы видел с каким лицом он рассказывает медицинские байки и анекдоты. У него специализация — кожные и венерические болезни. Заслушаешься… У нас морды лопаются и скулы сводит от смеха, а он, хоть бы улыбнулся, Зараза.

Они помолчали.

— Вколет… Сто пудово. Хоть бы не в голову, — покачал головой командир. — С него станется.

Минут через пятнадцать снова заглянул особист.

— Разрешите?

— Разрешаю. А вы чего не в каюту? Может ко сну, после укола, клонить.

— Да? А начмед сказал, наоборот… Взбодрит.

— Да? Ну, кого как. Меня рубило, — отозвался комкор и снова застучал по клавиатуре.

Прошло ещё с полчаса, и майор, стоявший, упёршись лбом в лобовое стекло фонаря, вдруг вздрогнул всем телом, колени его подломились.

— Тьфу, ты… Вырубило, — сказал он.

— А я что говорил, — сказал Олег.

— Я в каюту… Разрешите?

— Разрешаю.

Майор вышел.

— Димедрол, — сказал комкор.

Штурманец, не удержавшись, прыснул.

Олег поднял на него левую бровь. В команде корабля, как и везде на флоте, повелось: шутить шути, но насмехаться не смей. Молодой штурман только входил в военно-морскую семью и эмоции сдерживать ещё только учился. Смеяться будут не те, кто подшучивал, а те, кто будет слушать невозмутимо рассказываемые истории про попавшего на флотский развод «армейца».

* * *

Десять суток прошли без эксцессов. На третьи сутки океанского хода подул форвинд и болящим стало полегче. Майор выглядел неплохо, но продолжал принимать «антспам». Комсостав воспринял и оценил «шутку» командира позитивно. Без особых чувств и выражений. Важен результат. Член экипажа вернулся в боевой строй, и, если что, мог участвовать в борьбе за живучесть корабля.

У особиста сработал эффект плацебо. Как оказалось, начмед колол майору обычный физраствор. Самовнушение ещё раз доказало, что оно лучше всяких лекарств.

На десятые сутки майор забыл уколоться, а начмед ему не напомнил. На одиннадцатые и двенадцатые тоже. Вспомнил он про «антиспам» только когда БДК подходил к Пуэрто-Кабельо — военно-морской базе Венесуэлы.

— Слушай, Олег Николаевич, а мне, вроде, нормально… Я колоться-то забыл, — сказал особист. Они уже давно были на «ты».

— Тебе же говорили — эффект привыкания к качке, а ты не верил, — спокойно сказал командир.

Вахтенный штурман даже не оглянулся, внимательно разглядывая в бинокль приближающийся берег.

* * *

— Послушайте, Сергей Вениаминович, у меня в коносаментах порт выгрузки — Кабельо. Не потащу я ваши контейнера в Венесуэльский залив. И тем паче в Сан-Тимотео. Там и швартоваться-то негде.

— Можно-можно! Я смотрел… Там глубины приличные.

— Смотрел, он… Ты посмотри, Петрович, — призвал он в свидетели старпома, — крыса сухопутная, а туда же…

— Ну почему сразу — «крыса», — обиделся представитель нефтяников, крепкий мужик, лет сорока, лысоватый в строгом костюме и галстуке.

Они сидели в капитанской каюте. Под струями кондиционера было прохладно, но на улице… Олег сидел за рабочим столом в кресле, одетый в тропическую форму и с грустью смотрел на просителя. Он понимал, что деваться ему некуда. Своих на чужбине не бросают.

— Это у военморов сленг такой, не обижайтесь, пожалуйста.

— Там рядом есть Бачакуэро, — тихо сказал старпом.

— Всё равно, лоцман нужен.

— Я договорился, — встрепенулся нефтяник.

Олег дёрнул головой и сжал губы.

— Это секретный корабль, а нам на учения надо. Куда мы лоцмана денем?

— Так, там же и высадите. Он потом на какой-нибудь… на каком-нибудь вернётся. Наша фирма платит.

Минуту помолчав, командир сказал старпому:

— Завтра снимаемся. Загрузка полная и даже больше. Топлива бери во все щели и тару. И танкеру команду дай. Пусть срочно грузятся. По схеме раз, два, три.

— Всё понял.

Это означало: соляр, керосин, бензин.

— Я вам могу бочек дать.

— Во… На каждый БМП крепите по две бочки, на грузовики, по размеру кузова. Правильно говорю? — Спросил он комбата морпехов.

— Правильно, Олег Николаевич, — сказал подполковник.

— Павел Иванович, а вы так и будете в чёрной форме?

Подполковник усмехнулся.

— Традиции… На фоне пустыни попозируем и переоденемся. Мы привыкли. А то в нашей «цифре» одни лица получаются. И то, если без «боевой раскраски».

* * *

БДК только повернул в Венесуэльский залив, когда со стороны Колумбии полетели крылатые ракеты, о чём сообщил вдруг засветившийся экран и женский голос: «Ракетная Атака».

— Три на нас, три на «Боливара» — сказал штурман, сидящий за монитором радара.

Заработала «спарка». С АПЛ ушли две «Стрелы» и «Игла».

Три раза мигнула и осталась гореть надпись «Купол Включен».

— Ещё одна ракета с норда.

Вышла из лодки, развернулась в воздухе и ушла на север крылатая ракета.

— Попали, — сказал первый штурман.

Мелькнула вспышка, и БДК накрыл розовый туман. Туман был не только вокруг БДК, но и внутри корабля. Внутри ходовой рубки. Туман был плотным, как желе. Олег задержал дыхание и закрыл глаза, но туман не исчез.

— Что с тобой, командир? — Спросил старпом через минуту.

Олег открыл глаза. Туман постепенно рассеивался.

— Что это было? — Спросил комкор.

— Хрен его… Вспышка какая-то…

— А туман?

— Туман? Не видел. Кисель видел.

— Был туман, — сказал штурман.

— Был, — сказал матрос на руле.

— Молчать на руле, — приказал командир. — Держать курс.

— Есть молчать, на руле, держать курс, — отозвался матрос.

— Что на радаре?

— На радаре пусто, кэп. Точки нет. Берега нет. Похоже, что спутника нет, кэп.

Олег шагнул к мониторам. Точка на мониторе Глонаса исчезла.

— Стоп машина. Подруливающие держат место. Фиксирую последнюю точку радаром. Говори.

— 12.01.15.59 и 70.50.20.49.

— Есть. Перенёс. Ориентируемся по радару и компьютеру. Переключаюсь.

— Что за хрень,