Андрей Анатольевич Хорь Чёрная радуга

Первая глава

Вереница пушистых невесомых облаков плывет над Большим Фоком, подгоняемая цепким Надлосом — ветром, служащим пиратам Туманной гавани. Лишь одно облако отбилось от стаи, поднялось выше, ухватило кудри трепетного малыша Фангста и двигается на восток, все удаляясь от островов империи. На этом облаке стоит потрепанный патефон, рождающий небесные вариации Гимермека Сикинтиши. Нельзя назвать эту музыку ни печальной, ни веселой — это просто джаз. И, кажется, словно все облака подчиняются этой разливающейся из невидимого устройства гармонии. И музыка, звучащая в небесах, является сигналом ко всему происходящему. Из патефона рождается малыш Фангст, в волосах которого запутались белоснежные хлопья. И высокий мальчишеский голос кричит в небе, между блистающей высью и зеленовато-голубой бездной моря:

— Неси нас, перо земных духов! Верни ему былую легкость, старушка Ансет!

Если вы поднимете голову и присмотритесь к табуну белогривых облаков, то легко отличите одно из них и не только потому, что оно следует не на запад, как все прочие. Правильной формы эллипс, плотные кожаные ремни, обхватившие брюхо гигантского зефира, и прозрачное подбрюшье — капитанский мостик и длинная застекленная веранда, опоясывающая весь нижний ярус. В самом хвосте летающего сооружения пыхтят два облегченных мотора фирмы «Хацудоки», чьи миниатюрные котлы выбрасывают в небо едва зеленоватый дым. Этот дым окончательно выдает в летящем облаке ДЖК-34 — дирижабль с жестким корпусом Почтовой службы империи.

— Это что же, Вадим, следы от пиратских крюков? — кричит Клаус Гордин, механик «Перышка». Ему с самого начала не понравилась идея конфискации новых многомощных цеппелинов для нужд имперской армии. Только они с Вадимом навели лоск на своем «Облачке», как приставы тут же пронюхали это и внесли корабль в свой увесистый список. Туда, к слову, попал и цеппелин франта Асурито, на которого у Клауса давненько был зуб, но и это не сильно подсластило горькую пилюлю, подложенную указом императора Идо Хитрого. В результате парни получили неплохую компенсацию (правда, с серьезной рассрочкой — аж на десять лет!) и допотопный ДЖК-34, из сферы которого едва ли не готов был вырваться предсмертный вздох.

— Возможно, он служил на почте еще до подписания договора с небесными капитанами, — предположил Вадим, капитан цеппелина. — Тогда нападения котаров случались очень часто.

— Ого! — покачал головой механик. — Сколько же этому кораблю лет?

— Может и твой ровесник, — усмехнулся Вадим. Сейчас он стоял на капитанском мостике и мысленно сверялся относительно курса с ками — духом цеппелина — по имени Ансет. Ками помогал в выборе нужного ветра, направления, предупреждал об опасности или сообщал новости, полученные от других духов, встреченных по ходу следования. Мальчишки сразу окрестили Ансет «старушкой», хотя у ками не было ни пола, ни возраста.

— Этой крошке досталось по полной программе! Сфера повреждена в нескольких местах. Наляпали заплаток и вроде как все нормально, — сокрушался механик. — Куда уж там! А галерея! На ней словно не летали, а плавали. Или того хуже — по горным рекам сплавлялись…

Клаус крайне дотошен ко всему, что касается надежности. Он уже трижды намеревался перебрать моторы «Перышка», сетуя на их дряхлость и допотопность конструкции. По его словам, со дня на день из этого облака сбежит ками, и тогда то уж оно точно развалится на части.

Вадим не любит спешить. Это их первый полет на «Перышке», а потому рано что-либо загадывать. К тому же, сколько сил и любви было вложено ими в «Облачко»?! И каков результат? Бравые бойцы империи теперь будут сбрасывать с него бомбы на лысые головы воинственных нагов. Стоило ли так корячиться?!

— Думаю, следует взять в долг у господина Дзэнсая, — кричит из машинного отсека Клаус. — Отчего бы ему не дать нам несколько тысяч в рассрочку. Он ведь в курсе про нашу компенсацию. Да, полная замена сферы влетит нам в звонкую монету. Брюхо можно только подновить, а вот моторами я займусь всерьез…

Вадим лишь задумчиво улыбается. Он в очередной раз бросает взгляд на карту Восточного Каннагара, распятую на столе двумя кружками крепкого чая с ромом. Карта подробная. Восточная часть острова Сораяка увеличена до такого масштаба, что изображение каменных колец крепости Родокан похоже на человеческий глаз. Белыми тонкими стрелками обозначены ветра, цифры указывают высотность их протекания. Вадим упирается пальцем в узкую полоску с надписью «Фангст» и медленно следует по этой воздушной реке. Несколько лиг и они обойдут с севера мумонкан — плавучую крепость. Это Атлант. Его квадрат обозначен на карте графитом — города-призраки, как называют их моряки, частенько снимаются с якорей и дрейфуют в том или ином направлении. Потертые места на карте демонстрируют ту активность, с которой начальники плавучих фортов предпринимают такие вояжи.

Границы империи на востоке обделены мелкими островами — удачными стратегическими пунктами. А вот противников с этой стороны у империи хоть отбавляй. Одни — котары — владеют россыпью из девяти Кошачьих островов. И располагаются они на таком несущественном расстоянии, что генералы Каннагарской империи не перестают теребить эфесы своих шпаг под аккомпанемент быстрой и бескомпромиссной «Песни Салдириша». Другие — вольные пираты Фока и Туманной гавани — по-своему робки и предсказуемы, но оттого не менее кровожадны и алчны.

Плавучие крепости, как стайка перепуганных рыб, сбиваются косяком то к югу, надеясь защитить империю от вылазок воздушных и морских пиратов, то к юго-востоку, выстраивая заслон на пути агрессии котаров — фанатичек из секты богини Неко. Генералы прогнозируют то одно, то другое нападение, однако в последние месяцы на Большом Фоке царит невиданное умиротворение. И пусть в предвоенном мире Сианука фраза «Все спокойно» звучит как сладостный сон, но в этой части Большого Фока, на самом деле, иллюзия гармонии поддерживается даже мерным ходом невинных облаков.

— Клаус, не стоит оперировать нашу старушку, — говорит Вадим, сверяя по карте расстояние до пункта назначения. У него за спиной раздается скрип деревянных досок, которыми покрыт пол.

— Он скрипит просто ужасно! — не перестает сокрушаться механик, поднимаясь на капитанский мостик. Голый торс Клауса перепачкан углем, его черные кожаные штаны отсвечивают зеленоватым — микриновая пыль. На голове большие летные очки, которые мальчишка уже давно задрал чуть ли