— Нехорошее горлышко, красное.
— Снег с подружками ела, — сказала женщина.
— Это у нас сахар был, мне его Света продавала. В магазин мы играли, — призналась Анечка.
— Надо же додуматься, — удивилась Иринка, насмешливо поглядывая на Аню, на её жёлтые банты, словно яркие бабочки на голове. Иринка даже представила, что можно их сачком поймать и в банку большую посадить.
— Людмила Ивановна, выпишем ей направление в физиокабинет на прогревание и финоксиметилпенициллин в таблетках, — сказала Альбина Алексеевна.
Ну и название! Иринка попыталась выговорить его шёпотом:
— Фи-но… Фино-фи-льмо… финик и пепси-кола! — и чуть не рассмеялась вслух.
— Фено-цик-ло… Мотоцикло! — лезет в голову какая-то ерунда. Совсем забыла, как правильно. Бедная мама! Торопится написать такое трудное название. Да ещё незнакомыми буквами, на листочке с печатью. Написала и девчонке этой улыбается.
Анечка пошла домой и у самой двери вдруг показала Иринке язык. А Иринка растерялась и не успела ей тем же ответить. Уже другая женщина ввела в кабинет малыша в клетчатой рубашке. Он глядел на всех исподлобья, хныкал, упирался. А мама всё равно тащила сына так, что его ноги в серых валенках не поднимались, а волоклись по гладкому полу.
— Ну, что ты, Сашенька? — сказала Людмила Ивановна. — Тебя машина в гараже дожидается, а ты идти не хочешь?
У Иринки сразу «ушки на макушки»:
— Где машина? Где гараж?
А мама отодвинула тяжёлый ящик стола и достала оттуда коричневую коробочку. Да это и есть гараж, на ладони уместился! Распахнулись его ворота, а там, действительно, машина стоит: синяя, колёса чёрные и даже дверцы открываются. Совсем как настоящая, только маленькая.
Осторожно, словно ёжика, тронул её Саша пальцем, потом из гаража вынул и медленно по столу покатил.
Заигрался Саша и не плакал, когда Альбина Алексеевна слушала его трубочкой, которая так нравилась Иринке.
Больные заходят в кабинет один за другим. Кто кашляет, кто чихает, у кого живот болит. Иринке уже сидеть надоело, а мама словно не устаёт; пишет, и температуру измеряет, и успокаивает. А когда закончился приём, сказала Иринке:
— Доченька, ты иди домой. Поешь как следует, потом погуляешь. А мне на участок надо.
— И я с тобой.
— Нет-нет, в следующий раз. И вместо того, чтобы снять халат, мама снова присела к столу и медленно провела ладонями по лицу. Так она всегда делает, когда устанет.
Зимой тоже хорошо. Падает снег, наряжает ели и скрипит под ногами. Как сейчас: «Вы ку-да? Вы ку-да?» Некогда рассуждать Иринке, у неё дела важные. — Там наш участок, — говорит мама и показывает на большие, серые дома. — Весь город в детской поликлинике разделили на участки. Наш назвали первым, и начинается он с центра города. Не только эти дома, но и маленькие, деревянные есть на участке. И фабрика, и аптеки, и магазины. Рядом с нашим второй участок. А всего их двенадцать. — Двенадцать братьев, да? — засмеялась Иринка. — Похоже, — согласилась мама. — На каждом участке свой врач, медсестра. Заболеет вдруг мальчик или девочка, мы скорей идём к ним, чтобы вылечить. Ходим к новорождённым: они совсем маленькие, беззащитные, говорить не умеют. Попробуй понять, что с ними случилось. За разговорами мама с Иринкой подошли к новому пятиэтажному дому.
На участке
«Следующий раз» оказался завтрашним днем. — Давай оденемся потеплей и пойдём на участок пешком, — сказала Иринке мама. Сначала идут они вдоль главной асфальтированной дороги, потом направляются к ёлочкам. Стоят ёлочки в зелёных платьях одна за другой, а через дорогу — тополя. Прямо к солнцу тянутся. На тополях птичьи гнёзда. И всё это называется таинственным словом «аллея». Лучше всего здесь летом, когда тополя зелёные ветки раскинут, а под ними стелется густая трава, где поют кузнечики. Как в лесу!Зимой тоже хорошо. Падает снег, наряжает ели и скрипит под ногами. Как сейчас: «Вы ку-да? Вы ку-да?» Некогда рассуждать Иринке, у неё дела важные. — Там наш участок, — говорит мама и показывает на большие, серые дома. — Весь город в детской поликлинике разделили на участки. Наш назвали первым, и начинается он с центра города. Не только эти дома, но и маленькие, деревянные есть на участке. И фабрика, и аптеки, и магазины. Рядом с нашим второй участок. А всего их двенадцать. — Двенадцать братьев, да? — засмеялась Иринка. — Похоже, — согласилась мама. — На каждом участке свой врач, медсестра. Заболеет вдруг мальчик или девочка, мы скорей идём к ним, чтобы вылечить. Ходим к новорождённым: они совсем маленькие, беззащитные, говорить не умеют. Попробуй понять, что с ними случилось. За разговорами мама с Иринкой подошли к новому пятиэтажному дому.