Гузялия Мусина Белые тени

Глава 1. Ися. Первые нотки

Прошлое десятилетие выдалось суровым: сплошные дожди и грозы. Некогда зеленые луга, где большую часть времени проводило подрастающее поколение, превратились в болота. Солнце почти не радовало своих подопечных и многие начинали подумывать о смене ареала обитания.

Старшее поколение часто вспоминало каким цветущим был этот дивный край и сколько возможностей в себе хранили эти места. И когда я рассказываю своим знакомым о моем детстве, многие вспоминают книгу Джона Рональда Толкина, Шир, где жили хоббиты: цветущая деревня с крошечными домиками на холмах, зеленые луга, речки и вишневые сады. Я часто вспоминаю свое детство, которое проходило беззаботно и весело. Отец, будучи фермером целый день работал на нашей усадьбе, но вечерами он всецело принадлежал нам. Леннарт мастерил незамысловатые игрушки из подручных материалов для своих детей и сочинял сказки, в которых были чудовища и драконы, принцы и принцессы. В них добро всегда побеждало. Помню, как отец всегда на летний период строил качели, и мы с сестрой частенько спорили о том, чья очередь. Мама напротив, всегда была занята и часто пекла пироги с вишней, по старинному рецепту нашей далекой прабабушки, о которой никто уж и не помнил, и точно не знал, как она выглядела. Мама была замкнутая и неразговорчивая и, хотя любила нас всей душой, таилось в ее сердце что-то, чего мы не знали и не могли понять. Нам всегда казалось, что это произошло еще до нашего рождения.

Долгожители нашей деревни посмеивались, ссылаясь на историю нашей семьи и говорило, что она была особенной. То ли цвет глаз наших предков отличался от других, то ли еще чем-то, собственно на этом все познания заканчиваются. Остался только рецепт пирога и имя – Ися. Что это означает? Кто ж теперь знает. Поэтому происхождение самого имени осталось для нас загадкой, покрытой временной пылью.

В мой десятый день рождения я проснулся в прекрасном настроении, я знал, что родители обязательно устроят сюрприз и что самое главное, в такие дни мама не просто хлопотала на кухне, готовя обед. Она улыбалась, глядя на нас и ее улыбка была дороже всех подарков и игрушек. Она как будто забывала о своей тайне и превращалась просто в любящую мать.

Я соскочил с кровати и подбежал к сестре. Солнце переливалось в ее светлых волосах, она спала безмятежным сном.

– Неонора, вставай скорее, соня, у меня сегодня день рождения, побежали искать мои подарки! – растормошил я её.

Чтобы получить подарок, нам нужно было пройти целый квест. Папа писал записки с подсказками, следуя которым мы искали "клад". Первую бумажку папа торжественно вручал нам утром, а потом мы с восторгом бегали по дому, саду и даже в соседние усадьбы и искали записки с подсказками. Сестра потянулась и открыла глаза. Я поторопил её, и мы побежали вниз по лестнице в холл. Отец уже пришел из кузницы и мыл руки с лукавой улыбкой поглядывая на нас. Я принес отцу полотенце, и он не спеша вытерев руки подхватил нас с сестрой на руки и закружил по комнате. – Мой сын, совсем взрослый, ему сегодня исполнилось… сколько? Совсем забыл!

Мы смеясь наперебой закричали что 10 и отец, подмигнув, достал из кармана записку. На ней размашистым отцовским почерком было написано "Под подушкой у мамы". Наперегонки мы побежали в комнату матери и под ее подушкой нашли ещё одну записку. Так мы бегали по дому и в очередной записке увидели надпись: "В саду". Это было странно, сад был огромным и искать что-то в саду, все равно что иголку в стоге сена. Сейчас я понимаю, что почерк в записке отличался от почерка отца, но тогда мы не заметили этого. Мы побежали в сад и заглядывали под каждый камень и вдруг увидели площадку с огромными камнями, откуда взялись эти камни, если в мамином ухоженном саду каждый квадратный метр был засеян? Детская душа порой не видит разницы между явью и небылицей, и мы подбежали к груде валунов и стали осматривать их. Вдруг что-то блеснуло на солнце…

Неонора, увидев, тут же потянулась за блеском.

– Лэн, посмотри, какая красота!

– Неонора, отдай, это мой подарок! И я с силой оттолкнул сестру отнимая у нее то, что притягивало меня, даже не понимая, что это, я схватил желаемое.

Меня тут же закрутило в вихре света, луч тепла и неизвестности пронзили мое тело. Одновременно я чувствовал себя на вершине урагана и сбитым с толку маленьким мальчиком. В какое-то мгновения я почувствовал, как Неонора пытается что-то сказать мне, она шевелила губами, но я ничего не слышал. Она теребила меня за руку, но я ничего не чувствовал. Я словно был здесь и тоже время очень далеко отсюда, так далеко, что никакие веревки могли дотянуться до моего тела. Я был вне времени и расстояния. Я был никем! Я был тенью! Внезапно я ощутил тяжесть в своей руке и наконец вспомнил, я что держу в руках объект своего желания, которое манило меня и уносило мои мысли и далеко. Открыв руку, я увидел обычный кусок стекла, переливающийся всеми цветами радуги. Я смотрел на него, как завороженный. Мысли проносились в моей голове со скоростью, о которой я прежде и не подозревал. Я мечтал стать его частью, или впустить эту магию в себя! И желал этого страстно и самозабвенно, я забыл кто я такой и как мое имя, я стал стеклом и пылью, тенью и светом. И что-то внутри меня говорило мне: «Посмотри в мои глаза! Я устала хранить тайну!» И тут же передом ною возникли тени: безжизненные, мрачные. Они окутывали меня и затягивали в пучину своих мыслей. В голове пульсировало только одно: «Посмотри в мои глаза! Я устала хранить тайну!» И вдруг, передо мною ожила картина из прошлого. Густая трава под ногами расстилалась мягким ковром, и я шел по направлению реки, не задумываясь ни о чем. День был обычным, но в какое-то мгновение я оказался зрителем и сквозь меня пронеслась давно забытая история:

«Прогуливаясь, в очередной раз, средь вишневых деревьев, молодая девушка заметила странное явление. Посреди сада образовалась пустошь, совершенно лишенная растительности, откуда-то появилась груда валунов, размер которых достигал нескольких метров, да и расположение казалось странным, но до боли знакомым. Несколько дней прошло с тех пор, как она впервые увидела эти камни, и внутренний голос не переставал твердить: «Вернись, я здесь, теперь я с тобою, как и обещал». Каждое утро эта мысль пульсируя отдавалась в висках и голос все навязчивее твердил: «Вернись…». В конце концов, уставшая и изможденная этим требованием, повинуясь она направилась в то самое место, что не давало ей покоя и изматывало уже несколько дней. Еще не рассвело, и Ися, пройдя через всю деревню, направилась к таинственному месту. С каждым шагом она ощущала облегчение, боль