- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (64) »
В паутине сладкой лжи
Каролина Шевцова
Глава 1. В Лондоне всегда дожди
На небывалой для города скорости машина сбивает Алевтину Скобееву. Её тело выстреливает в небо, с гулким стуком падает на капот и скатывается на мокрую мостовую. Секунды тянутся так медленно, что Андрей успевает разглядеть и запомнить номер автомобиля, нащупать в кармане телефон и проклясть себя за то, что пятью минутами раньше сказал чертовы, не подлежащие обмену и возврату слова. Те страшные, которые не просто ранят, но и калечат. Те, которые никогда в жизни… Он видел, как чёрный пикап несся к ее сгорбленной от ветра фигуре. Он слышал свой крик, пытавшийся остановить водителя. Он умер за секунду до того, как окровавленная ладонь опустилась на асфальт. Он ничего не мог сделать.
* * *
Медсестра неторопливо записывала слова Андрея, пока тот не запнулся. Он сказал все, что знал о Тине. То есть совсем не много. — Мистер Воронцов, вы вписаны в ее страховку… — Я в курсе. — Но вы не компетентны во всех вопросах, касающихся мисс Скобе…Скобе… — Скобеевой, — медленно повторил Андрей, не поднимая головы. Все это время он смотрел на пол: плиточные ромбы белого цвета, затирка черного. Они крохотными сотами расползались по периметру больницы от входа и до распашных дверей, куда то и дело сновали люди в белых халатах. — Возможно, вам следует позвонить родственникам… — У меня их нет, — не дрогнув в голосе, он добавил: — Все умерли. — Нет, я имела в виду не ваших родственников, а мисс Скобе…евой. — Она сирота. Как и я. Отложив в сторону ручку, медсестра произнесла подходящие в такой ситуации соболезнования. Впрочем, Андрей их не слышал, он поднял взгляд на тяжелые двери, в которые недавно увезли каталку с телом Тины. — Операция продлится несколько часов, будет лучше, если вы вернетесь домой. Сейчас вы ничем не можете помочь. — Мне нужно быть здесь, — упрямо произнес Андрей. Медсестра покрутила между пальцами шариковую ручку и, наконец, взвесив все за и против, сказала: — На втором этаже есть комната отдыха, она только для членов семьи, так что… — Значит я член семьи Алевтины, — во взгляде молодого мужчины было столько решимости, что лучше было не спорить. Андрей Воронцов поднялся на второй этаж, там, в конце длинного и узкого как кишка коридора располагалась комната с диваном, парой кресел и кофейным автоматом. Тусклый свет, монотонное жужжание лампы и двери. Слева и справа они грудились вдоль стены до самого лифта. Пройдя мимо одной из них, Андрей заметил, что вместо номера палаты на выкрашенном в белый дереве красовалась наклейка с именем Барбара. Воронцов и сам не понял, зачем повернул ручку и зашел внутрь. Через пару секунд, когда глаза привыкли к темноте, уродливые тени оказались не менее уродливыми аппаратами жизнеобеспечения. Почки, легкие, сердце — вся их сложная работа отображалась на дисплеях в мерном писке и бездушных диаграммах. Глядя на ритм маленького сердечка, Андрей понял, что сейчас и ему бы не помешал такой аппарат — проверить, не умер ли он, все ли в порядке с его собственным сердцем? Нащупав на стене провод, он включил бра и зажмурился. Тщедушное тело маленькой девочки, лет десяти, терялось среди величия всех этих агрегатов. Бледная, почти одного тона с постельным бельем, она лежала без движения. Казалось, даже не дышала. Андрей поежился и сел на стул рядом с кроватью. На пустой прикроватной тумбочке особенно ярко сияли золоченые звезды на книжной обложке. Андрей взял книгу и медленно прочитал название, написанное на английском: — Девочка на звезде. Какая-то сказка очередной модной писательницы, Воронцов пролистал пару страниц и не нашел там ничего интересного: принцесса Мирабель, волшебная звезда, неудачник принц и куча невнятных тайн. Единственное занятное во всей книге — подпись на последней странице: Барбара, скорее выздоравливай и возвращайся в школу, мы скучаем. — Значит, все-таки, Барбара, — прошептал Андрей, — красивое имя. Не такое, как Алевтина, но… — он запнулся, поняв, что сказал невероятную глупость. Но малышка спала и едва ли слышала его. Тем более Воронцов говорил на русском, которого юная пациентка знать не могла. — А хочешь, я расскажу тебе про настоящую девочку на звезде? — облизав пересохшие губы, прохрипел он. — Самую настоящую. Ее папа и мама были звездами. Они жили далеко на небосводе и оттуда следили и оберегали…нет, стоп. Боже, что я несу… Ослабив узел галстука, Андрей откинулся на спинку кресла. История, которую он хотел рассказать, жгла изнутри и просилась наружу. А единственная слушательница едва ли была против грустной сказки с неоконченным финалом. Так что, поразмыслив еще минуту, Воронцов продолжил: — Мне всегда нравились машины. Больше чем самолеты и много больше чем корабли. Мы с Максом должны были ехать в Новгород на машине, но сестра отговорила меня. Да, можно сказать, что все началось с одного короткого звонка… — Андрей, пообещай мне кое-что, — начала Кристина. — Обещаю. — Ты не дослушал. Обещай, что не поедешь в Новгород на своей машине. — Я не поеду на машине, — послушно повторил за сестрой и добавил: — Крис, любопытства ради, ответь, на чем мне тогда ехать? — На ишаках, — пробурчал Макс, сидевший в кресле напротив. Он еле успел увернулся от летящего в него карандаша, но сохранил серьезное лицо. — Не знаю, Андрюш, придумай что-нибудь. Самолет, поезд, автобус на худой конец. — Самолеты в Великий Новгород не летают, там, Кристиночка, аэропорта нет, но что-нибудь я обязательно придумаю. А взамен ты расскажешь, в чем причина твоих переживаний. — Я видела сон… — Звучит убедительно, — кивнул я и, отведя трубку в сторону, шепнул Максу: — она видела сон. Тот понимающе пожал плечами. — Ты попал в страшную аварию, Андрей. Джип столкнулся с какой-то фурой. Она была огромная и знаешь…какая-то аленькая, с белой полосой и…господи, мне даже вспоминать такое страшно. Андрюша, ты же хороший брат, пообещай…нет, поклянись мне, что не поедешь на машине. — Клянусь, — серьезно кивнул в ответ и после очередного напоминания о лекарствах нажал отбой. Макс все это время следивший за нашим разговором, крутанулся в кресле и, остановившись напротив стола, спросил: — Бронируем поезд? — Нет, — я даже удивился такому глупому вопросу: — я хороший брат, но не полный кретин. — Ты же поклялся, — начал было друг, но заткнулся, когда я достал из под стола руку со скрещенными пальцами. Увидев это, он рассмеялся: — ну, в добрый путь,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (64) »