натянуто улыбнулась, ей также не по себе наедине со мной. Соседи с верхнего этажа, судя по звукам, начали вовсю веселиться. Заиграла музыка, раздавались радостные крики, смех и звук громко работающего телевизора.

— Атропа, — назвала меня полным именем, но, после моего взгляда, похоже, забыла, что хотела сказать.

— Мы не пользуемся этими именами, — ответила так, словно сестры рядом.

— Почему? У вас же такие красивые имена, необычные! Я почему-то всегда знала, что у меня будет три дочери, поэтому выбрала вам такие оригинальные имена. Ни у кого больше нет таких таинственных и символических имен!

Она гордится теми именами, что дала нам, серьёзно? Это, возможно, где-нибудь в Америке или Европе никто не обратил бы внимания на имена: Клото, Лахеса и Атропа. Но в стране, где все поголовно Нади, Васи или Пети, отличие — это повод поглумиться. Зинаида назвала всех своих дочерей в честь древнегреческого мифа о мойрах — богинях судьбы, которые пряли судьбу человека. Думаю, здесь есть отпечаток образования Зинаиды, она изучала культуру древней Греции и обожала мифологию. Клото — самая старшая сестра, прядущая нить жизни. Лахеса — средняя, определяющая судьбу, и Атропа — неумолимая, как сама смерть, неотвратимая участь, рок. Звучат эти имена оригинально, особенно когда тебя на почте или в другом заведении по триста раз переспрашивают, как там тебя зовут. Потом ещё минут десять либо смеются, либо пытаются выяснить: откуда у меня такое имя? Да и в школьные годы мы клялись сменить эти дурацкие имена! Но переросли это, как и свою боль и обиду за то, что Зинаида бросила нас, умчавшись за своей новой любовью на дальний восток.

— Лучше вы бы выбрали нас, а не очередного мужчину, — сухо и подчеркнуто официально ответила ей и сделала вид, что отпила из бокала.

Зинаида побледнела и осушила свой бокал одним залпом, явно нервничая. На ее лице не дернулась ни морщинка, только глаза словно начали блестеть.

— Послушай, — обратилась она ко мне тепло, явно желая разжалобить, — я сделала в своей жизни очень много ошибок и это нормально. Все в мире ошибаются, главное вовремя понять, что ты ошибся и исправить то, что ты натворил! — она схватила меня за руку. — Я поняла.

По спине прошлись мурашки от ее пристального взгляда. Мне очень хотелось увидеть в ее глазах искреннее раскаяние, и я его увидела, но не приняла его на свой счёт. Зачем ей жалеть, что она бросила тех, кого практически совсем не знала?

— Слишком поздно, — процедила сухо, освободив руку, и после паузы кивнула на стол. — Бабушка ждала вас каждый новый год. У нас всегда было накрыто на пятерых, а утром под елкой нас ждали подарки, не от Деда Мороза — от мамы. Мы прекрасно знали, что к вам они не имеют никакого отношения. Бабушка пыталась создать иллюзию того, что вы помните о нас, заботитесь и любите. Мы же в свою очередь притворялись, что верим в это, чтобы нашей настоящей матери, отцу, дедушке и бабушке в одном лице не было больно осознавать, какую ужасную дочь она воспитала.

Бокал, который Зинаида наполняла шампанским, выпал из ее рук. Я поднялась на ноги и сжала свою сумку так, что чуть не сломала красные ногти, накрашенные к корпоративу.

— Слишком поздно вы поняли, что действительно важно, — повторила я с огорчением. — Единственный человек, который любил вас и ждал, давно уже на том свете, ей уже все равно.

На подгибающихся ногах я отправилась к двери, в которую уже кто-то усиленно барабанил кулаками и звонил в дверной звонок. На ходу выхватила свою белую шубку с вешалки и дернула входную дверь.

— Атя? — почти хором выдали мои сестрицы.

— Атропа, постой! — спохватилась Зинаида, намереваясь меня остановить, ее рука схватила меня за локоть, но я вырвалась.

— Пошли отсюда, — бросила девочкам и, обернувшись к ней, заставила одним взглядом остановиться. Накинула шубу и протиснулась за спины сестер.

— Вы что, Атю обидели, дамочка? — в своей обычной слегка агрессивной манере поинтересовалась у нее Лахеса, или Леся, как ее обычно все называют.

— Дамочка?! Я твоя мать! — возмутилась Зинаида, со средней дочерью она никогда не могла управиться.

— Какая вы мать? — фыркнула Леся. — Кукушка!

— Лахеса! — зло выкрикнула женщина. — Что ты себе позволяешь?!

— Сестра, успокойся, — разняла их Клото, или как она предпочитает — Клава. — Мы пришли поговорить, а не усугублять ситуацию.

— Может, пойдем уже? — предложила, отвернувшись от всей этой картины, и укуталась в свой любимый голубой шарф.

— Вот видишь! Она явно Атю обидела! Дай, я с ней разберусь! — сестра принялась сильно жестикулировать и порываться ворваться в квартиру.

— Да иди ты! Не мешай говорить! — Клава заставила Лесю отойти, и средняя сестра сразу же метнулась ко мне.

— Эй, малышка, ты как? — она накрыла моё лицо ладошками, и заставила поднять голову. — Сильно она тебя обидела?

— Прекращай, — раздраженно фыркнула, они все ещё ведут себя так, словно я ребенок, хотя в самой Лесе от ребенка осталось куда больше.

— Зинаида, — Клава, как и мы, всегда избегала слова «мама», у нас это было давней договоренностью. — Я скажу это один раз, так что слушайте. Вы не выпишите нас из квартиры и не продадите ее, пока каждая из нас не выйдет замуж. Так хотела бабушка, это ее решение, и ваши нелепые попытки сблизиться, никоим образом не приведут к нужному вам результату. Вы — совсем чужой нам человек, и это — исключительно ваша заслуга. Если вы продолжите донимать меня или сестер, особенно Атю, я натравлю на вас своего жениха — юриста. Он вас засудит и лишит наследства, уж это я могу вам гарантировать!

— Клото… — сдавленно крякнула женщина, по ее щекам потекли театральные слёзы.

— Да пошли уже отсюда! — крикнула я раздраженно, и начала быстро спускаться по лестнице, игнорируя лифт.

Глава 2

Морозный воздух привёл в чувство и заставил осознать, что подобные серьёзные разговоры у меня получаются исключительно на работе. Прошла несколько шагов по засыпанной снегом дорожке и остановилась, чувствуя, как руки все ещё крепко сжимают сумку. За спиной громыхнула дверь подъезда, это Леся в своей манере пнула ее ногой. Послышались ее энергичные шаги, и она остановилась рядом, шумно выдохнув паром.

— Боже, как я зла! — выдала она, чуть не рыча, и в сердцах топнула ногой в высоких