демографии.

Трансформация темпов развития во времени

Существенным результатом теории роста стало представление об изменении течения времени — его сокращения по мере развития системы и давно известное историкам и философам. Изменение масштаба времени, происходящее по мере роста человечества можно представить, если ввести мгновенное время Те экспоненциального роста, которое равно удалению в прошлое. Так, 100 лет тому назад Те = 100 лет, а относительный рост составлял 1 % в год. При начале нашей эры, 2000 лет тому назад, рост был 0,05 % в год, а 100 тысяч лет тому назад рост 0,001 % в год был так мал, что общество считали статичным. При наступлении эпохи В 1,6 миллиона лет тому назад в начале палеолита заметное изменение могло произойти только за миллион лет. Такой крайне медленный рост в те далекие времена хорошо известен в антропологии, однако удовлетворительного объяснения он не имел. Из-за сжатия времени время от конца цикла до перехода равно половине длительности каждого цикла. По мере приближения к критической дате Т1, Те уже отступает от линейной зависимости и проходит через свое минимальное значение соответствующее росту в 1,7 %. После 2000 г. при стабилизации численности населения Те станет быстро расти.

Наблюдения антропологов и традиции историков четко намечают рубежи эпох, равномерно разделяющие в логарифмическом масштабе время от То = 4–5 миллиона лет тому назад до Т1 = 2000. Эта периодизация соответствует тому, что каждый демографический цикл короче предшествующего в 2,5–3 раза и ведет к увеличению численности во столько же раз. В масштабе глобальной истории видна синхронность развития — вопрос, который издавна находится в центре внимания исторической науки, а периодизация указывает на устойчивость роста и тем самым на детерминированность глобального исторического процесса.

Окружающая среда и устойчивость развития

Демографический переход, как следствие сжатия исторического времени до предела, определяемого природой человека, следует рассматривать как важнейший рубеж во всей истории человечества. Принимая закон развития неизменным, следует полагать, что не исчерпание ресурсов, перенаселение или развитие науки и медицины станут определяющим в изменении алгоритма роста. Заключение, к которому приводит теория, состоит в общей независимости глобального роста от внешних условий — вывод, находящийся в противоречии с традиционными и общепринятыми мальтузианскими представлениями. По утверждению экспертов Международной организации питания и в настоящее время также есть достаточно пространства и ресурсов на планете для принципиальной возможности обеспечить питанием 20–25 миллиардов человек.

Голод же во многих регионах связан не с общим недостатком продовольствия, а со способами его распределения, которые имеют социальное и экономическое происхождение. Если в прошлом все выражалось в количественном росте, то в новых условиях при стабилизации численности населения критерием развития станет качество населения. Так, за изменением возрастной структуры населения последует глубокая перестройка ценностных ориентаций в обществе, большая нагрузка на здравоохранение, систему социальной защиты, образования и науки, будет вырабатываться новое, ответственное отношение к окружающей среде. Эти фундаментальные изменения ценностных установок общества, несомненно, представляют основную проблему на новом этапе эволюции человечества, который наступит в предвидимом будущем при стабилизации населения нашей планеты после демографического перехода. Именно в этом контексте следует рассматривать концепцию устойчивого развития и само качество жизни.

С исторической и социальной точек зрения исключительное значение имеет системная устойчивость развития человечества как в процессе роста, так и, особенно, во время переходного периода. Если в канун Первой мировой войны Европа развивалась темпами никогда в будущем уже непревзойденными, то мировые войны привели к общим потерям около 250 миллионов или 10 % населения мира. В прошлом следует обратить внимание на потери от Черной смерти — страшной пандемии чумы в XIV веке, возникшей вследствие развязанной тогда бактериологической войны и приведшей к значительным нарушениям роста населения мира. Тем не менее, как и в случае мировых войн XX века, человечество очень быстро восполнило эти потери.

В настоящее время возможна потеря системной устойчивости при прохождении развивающихся стран через демографический переход — переход, который произойдет в два раза быстрее, чем в Европе и охватит в десять раз больше людей. Так, в течение последних десяти лет экономика Китая растет более чем на 10 % в год, тогда как население, превышающее 1,2 млрд, растет на 1,1 %. Население же Индии в 2001 году превысило 1 млрд и растет на 1,7 %, а экономика — на 6 % в год. Вместе с аналогичными цифрами, характеризующими стремительное развитие стран Азиатско-Тихоокеанского региона, возникают все увеличивающиеся градиенты роста населения и экономического неравенства, разрушительный потенциал которых может угрожать глобальной безопасности, особенно при наличии ядерного оружия в этом регионе.

Демографический фактор, несомненно, важен для ряда мусульманских стран. Взрывное появление поколения неприкаянной молодежи и ее миграция в города дестабилизирует эти страны. Причем следует иметь в виду, что по культурологическим причинам Ислам мало способствует развитию. Поэтому результирующее «столкновение цивилизаций» связано не столько с религиозным фактором, сколько с последующим отставанием социального и экономического развития. Сравнивая динамику роста Европы и Азии видно, как в ближайшее время центр мирового развития переместится в Азиатско-Тихоокеанский регион. Тихий океан станет последним глобальным «Средиземноморьем» планеты, где Атлантика была вторым, а в Древнем мире Средиземное море — первым.

Нарастающие неравномерности развития могут стать потенциальной причиной потери устойчивости роста и, как следствие, привести к войнам. Такие возможные неустойчивости принципиально нельзя предсказать, однако указать на их вероятность не только возможно, но и следует сделать. Именно в сохранении устойчивости развития состоит главная ответственность мирового сообщества: сохранить мир в эпоху крутых перемен и не дать местным конфликтам разгореться в пожар, подобный тому, что возник в Европе в начале XX века. Без такой глобальной устойчивости невозможно решение никаких других глобальных проблем, какими бы значимыми они ни казались. Поэтому при обсуждении глобальных