силы и волю.

– Не сдюжишь, – хрипло пообещал ей Лев. – Я и сам умею вытягивать, ладушка. По-своему, по-котовски. Боль и дурные воспоминания. Хочешь попробовать?

Предложение было очень щедрым и искренним, но Морри вдруг будто заледенела. Лев огорченно вздохнул: «Не хочет», – и приподнялся, выпуская ее.

Морриган исчезла и появилась вновь, уже у двери:

– Боль и воспоминания? – спросила она. – Не сдюжишь, котик. Мои – нет. Я не стану тебе открываться. Это… слишком.

– Ты когда-то была человеком, да? – предположил Лев. – От тебя пахнет и темным, и людским. Что с тобой случилось, Морри? Духом войны и раздора просто так не становятся… до сих пор мстишь роду человеческому?

Морри кивнула и серой тенью выскользнула из комнаты.

Где-то внизу забормотал движок кабриолета, захрустели стекла…

Лев ткнулся лицом в подушку и громко, на всех каналах, подумал: «Ты опять сбежала от меня, опять. Сейчас бумажки подпишем и снова адьес на тысячу лет. Адьес, да? Эх, госпожа Комарик. Трусиха ты. Трусиха кровососная».

Стекла тут же перестали хрустеть. Движок умолк.

Лев сел, прислушался…

Взбешенная «трусихой», раскрасневшаяся Морриган влетела в спальню.

– Смотри! – велела она, раскинула руки и вспыхнула извивающимся факелом.

Вокруг загомонила невидимая людская толпа:

– Ведьма! Ведьма! Сжечь! Дотла! Дотла! Ведьма!

Полыхающая Морри изогнулась тонкой дымной былинкой.

Лев ринулся ей навстречу, схватил, уже обгоревшую до безгубой головешки, прижал к себе, зашептал, поцеловал ее в раскаленный висок, лоб, черные веки, выцепил из нее дымно-стальную сетку из боли, вырвал, забрал, скатал сетку в клубок и прихлопнул.

За спиной у Морриган распахнулись вороньи крылья, судорожно забились, роняя перья и золу, но Лев держал крепко.

– Кар-кар-р-р! – загомонила вокруг невидимая стая вампиров. – Гори! Еще, еще! Так надо! Терпи, тер-р-рпи! Выжги человечье, оставь только чер-р-рное! Стань еще сильнее! Тер-р-рпи! Гор-р-ри! Выжги!

Лев стиснул бьющуюся крылатую Морри еще сильнее, оскалился, сверкнув желтыми глазами, и оглушительно, по-львиному, проревел:

– Во-о-он!

Шум и гомон стихли. Люстра с грохотом свалилась на пол. Оконное стекло треснуло. По спальне разлетелись вороньи перья и лоскуты пепла.

Лев уложил нагую, целую, хоть и вымазанную в саже Морри на постель, закутал в одеяло и беспокойно завертелся: «Воды? Или в душ? Или что? Куда?..»

– Ко-о-отик, – осипло протянула Морриган. – А ты когда-нибудь умирал?

Лев прекратил метаться, забрался к Морри под одеяло, обнял ее и покаялся:

– Угу. Один раз полез на дерево и свалился – хребет сломал. Попал в загробный мир, а этот… как его… бледная спирохета – Аид – меня выгнал, мол, я к его жене лез. Что ты так смотришь? Не лез я! А вот гранатовое вино из его погребов почти все выдул. Вкуснотища! Лучше, чем фламандский эль. Ну что ты так смотришь, Комарик?

– Мой дорого-о-ой, – прошептала Морриган с нежностью, от которой у Льва защемило в груди. – Мой прекрасный котя-а-ара.

Она ласково куснула Льва за ухо, вжикнула молнией у него на джинсах, но Лев все-таки сумел собраться с духом – сурово нахмурился и предупредил:

– Никаких фиктивностей, Морриган. Женимся, значит, женимся. С войной и раздором тоже пора завязывать.

– Да, да, мой хороший… слушаю и повину…

Внизу опять раздался хруст стекол, скрип, шум, грохот, а затем и увесистое: «Бултых!»

– Ручник, Морри! Ручник!

Блестящий кроваво-красный кабриолет медленно дрейфовал по бассейну рядом с шезлонгом.

* * *

Еще через тысячу лет…

Звезды, звезды, звезды… розовая, синяя, фиолетовая звездная пыль закрутилась огромными кольцами и выпустила из себя блестящий кроваво-красный космолет. Он резво проскочил сквозь кольцо астероидов, пролетел в тени Юпитера, спрятался под кольцами Сатурна и лег в дрейф, заняв самую выгодную позицию для наблюдения.

Лев поставил космолет на ручник, отстегнул ремни безопасности, достал из-под приборной доски ведерко с попкорном и с интересом уставился на экран.

Обычно ледяной и безмолвный Уран переливался всеми цветами радуги – развернувшееся вокруг него космическое сражение явно претендовало на звание эпичнейшего. Десяток крупных межпланетных крейсеров осыпали друг друга разноцветными лазерными зарядами. Огромный массивный звездолет «Зевс-Громовержец» размахивал острым щупом, фехтуя с не менее огромным и массивным «Тором Великим». Изящный «Аполлон» сцепился с квадратным «Аресом», а чуть в стороне кувыркались еще несколько незнакомых кораблей. Репортаж с места событий вели «Локи» и «Гермес», периодически обмениваясь синими залпами.

Лев присмотрелся к экрану, похрустел попкорном, подозрительно прищурился и позвал:

– Морри, ладушка, поди-ка сюда.

– Да-а-а, котик… – Морри зашла в командную рубку, села на край приборной доски и поплотнее запахнула невесомый пеньюар. – О, как интересно. Что тут у тебя показывают? Опять космо-футбол? Регби? И кто выигрывает?

Лев перестал хрустеть – подозрения подтвердились. Он стряхнул с футболки крошки, убрал ведерко на пол, со вздохом поднялся на ноги и сверху вниз уставился на жену. Морриган приподняла брови, похлопала ресницами, спустила с плеча пеньюар… в это мгновение она была самой невинностью, вернее, развратностью, но невиновной, и Лев бы непременно поверил, если бы не прожил с ней в браке уже тысячу лет. И не был знаком три тысячи.

– Морри, я говорил тебе не устраивать больше никаких войн и разборок? Говорил? Откуда на Уране взялись эти кристаллы силы? И почему ими может владеть только достойнейший, великолепнейший и бла-бла-бла из мужиков? Это что мне тут за суд Париса, версия 2.0? Хочешь, чтобы они опять какую-нибудь Трою сожгли?

– Не кристаллы, а кристалл, – поправила его Морриган. – Он из наших семейных вампирских загашников. Да, это я его нашла, отряхнула от пыли и подбросила на Уран, а потом пустила сплетню, что этот кристалл для прекраснейшего из мужчин. Мол, в древних книгах так написано. Зевс повелся мгновенно, а после – Тор и все остальные. Даже некоторые люди и клоны подключились. Видишь, там, в стороне? Корабли «Людовик XIV», «БрэдПиттВнутри» и «ПростоБэкхем»?

– Морри… – Лев посмотрел с укором.

Морриган уселась на приборной доске поудобнее, спустила пеньюар еще ниже и дразняще прикусила губу – по ее белой груди вилась тонкая черная цепочка. Лев подцепил цепочку и на ладони у него оказался вытянутый, матово-белый кристалл.

– Драконий коготь, – шепотом пояснила Морриган. – Тебе, мой дорогой. Достойнейшему, самому лучшему. С годовщиной. А Зевсу и компании достанется сундучок с бусиками. Красивыми, красными. Из полипропилена.

На экране вспыхнули разноцветные всполохи,