Почти на ''автопилоте'' поднесла фляжку ко рту и попробовала. «Кровь?»
Она услышала странный, совершенно нечеловеческий смех, и оглянулась на Энтони, испустившем его.
Когда их глаза встретились, в голове Софочки зазвучал мужской голос, совсем, как у Глеба – чарующе-хрипловатый, он пел на русском, под гитару:
~…пьют они кровь христианских младенцев; И как-то в пивной мне ребята сказали…
– Что это? – завизжала Софи.
–… в сочетании с кровью девственниц… – прошипело существо, распахивая чёрные, как у летучей мыши крылья. – ''Коктейль Дракулы''!
Зарычав, Бельская запустила в него фляжкой, как гранатой, и та полетела, крутясь в воздухе. Софи забыла завинтить пробку – красная жидкость сопровождала полёт кровавым ''хвостом''.
Она подбила демона, словно птицу – камнем.
Энтони упал плашмя, спиной на стол, мгновенно приняв облик обычного двухлетнего мальчонки.
– Мама, мама! – звал он, мотая совершенно человеческими ручками и ножками.
Софочка потеряла сознание за долю секунды до того, как в кухне появилась Мэри Чёрнсын.
Женщина всплеснула руками, и перевела взгляд с сына на два неподвижных тела, лежащих возле её ног голова-к голове.
«Ромео и Джульетта,» с досадой подумала она, выругавшись, ''как извозчица''.
Эпилог
Прошло три дня.
Первые сутки миссис Чёрнсын буквально не отходила от Бельской ни на шаг.
Софи ни словом не заикнулась об Энтоне-''демоне'', хотя Мэри и задавала провокационные вопросы о нём.
«Мало ли что почудится от такого стресса,» думала Софочка. «А спросить мать; ''а что, ваш сын летать умеет?'' Эдак прямым ходом в ''психушку'' отправят.»
Вторые сутки с ней провёл сам Чёрнсын.
О пересадке мозга Глеба в другое тело, Мэри говорила уклончиво, а уж как Артур умел уходить от ответа – тут уж с ним никто потягаться не мог.
Только на третьи сутки Софочку оставили в покое, разрешив прийти на прощальную церемонию.
… Войдя в зал прощаний при крематории, Софочка Бельская остановилась на секунду, беря себя в руки.
Покусывая губы, чтобы не плакать, Софи приблизилась к открытому гробу на возвышении. Поставила принесённые орхидеи на заготовленное для цветов место и взглянула на тело Глеба Орлова.
Он показался ей даже краше, чем живым. Лицо музейной статуи, та же мечтательная ухмылочка…
Ей хотелось завыть в голос.
«Словно он подглядывает на меня из-под ресниц!» думала Софи.
Она поцеловала его в лоб. Его кожа показалась ей теплее, чем тогда, в кухне.
Трясясь всем телом, Софи села рядом с Мэри, которая вместе с Артуром прощались, естественно первые.
Сейчас Чёрнсыны спокойно разговаривали на какие-то домашние, обыденные темы, словно сидели не в похоронном здании при крематории, а в кафе, во время обеденного перерыва.
– Неужели за три дня он уже выздоровел настолько, что его из больницы выписали? – обратилась она к Чёрнсынам.
Мэри проигноририовала её вопрос, заданный, наверное в сотый раз, а Артур снова процитировал: «А на третий день он воскрес…»
Бельская поджала губки.
– Скажите спасибо, что вас вообще пустили! – проворчала Мэри. – Вы ему никто!
– Ну, дорогуша! – возразил Артур. – Она же моя дочка!
Миссис Чёрнсын только слегка нахмурилась.
– Как же вы можете не знать, – приставала Софочка. – в какое тело пересадили его мозг?
– Спорим, что – блондин? – дразнил жену Артур. – Накаченный, как бык и с волосами ниже плеч! Там был такой кандидат, мы с Глебом обсуждали – швед.
– У него охранная фирма в Стокгольме, – объяснил он Софочке. – Проблемы финансовые. Вены вскрыл, прям как вы, простите за напоминание! А так – тело крепкое, здоровое.
«Ну, пусть будет швед,» мечтала Софочка. «Эдакий викинг…»
Прощающиеся входили и входили. Останавливались возле гроба на некоторое время, потОм проходили в глубину зала.
– А как мы его узнаем? – настаивала Софи.
– Новый Начальник Охраны, дура! – злобно отозвалась Мэри.
Мужчины замирали навытяжку, салютовали. Женщины приносили цветы, многие плакали, и Софочка скрипела зубами от ревности.
Вошла очередная, супер-эффектная дамочка.
Бельская снова поджала губки.
Одетая в элегантное траурное платье, эта темнокожая, длинноногая леди казалась ожившей статуэткой, выточенной из эбонита.
Коротко стриженные волосы сохраняли свою природную кучерявость.
Но больше всего Софи поразили её туфли; ослепительно алые, на высоченных платформах-каблуках.
Другая женщина даже стоять бы не смогла на таких, а эта вошла спокойненько, двигаясь изящно, как антилопа, и легко, словно плыла по воздуху, едва касаясь ''грешной земли''.
В руках она держала белую лилию.
Увидев её, Мэри всплеснула руками.
– О Мой Отец… – произнёс Артур неверяще.
– В чём дело? – пробормотала Софи, потрясённая их реакцией.
– Видать его Кондолиза Райс вдохновила! – Чёрнсын расхохотался.
– Провалитесь вы все в Преисподнюю, шутники х***ые, – простонала Мэри, потирая лоб.
– Это его любовница? – с неприязнью поинтересовалась Софочка.
«Конечно, если он теперь – блондин, » думала она с досадой. «он должен нравится черномазым. А эта, небось, его пассия из Стокгольма.»
Леди-на-каблуках в задумчивости постояла возле гроба, подала знак, и двое работников опустили крышку.
Она положила свою лилию сверху и повернулась к залу.
Все, даже Артур и Мэри встали, аплодируя, а органная музыка заиграла громче.
Только Софочка сидела, отказываясь воспринять реальность.
А Леди, слегка передёрнувшись, приблизилась к ним.
– Разрешите представиться, – заговорила она с Британским акцентом. – Анхелла Морт, новый Начальник Охраны.
– Очень смешно! – фыркнула Мэри.
А Софочка закричала. Она просто мечтала отключиться, но в этот раз, словно по закону подлости, сознание её оставалось мучительно ясным.
Чёрнсын поморщился, а Анхелла рассмеялась.
– Вот здорово! – произнесла она с радостным удивлением. – Хозяин, а меня-то женский визг уже не нервирует!
КОНЕЦ