это удавалось. Чаще – нет, ибо лишь очень и очень немногим дано сохранять разум, когда сознание покидает тело, словно улитка – свой панцирь. И когда это происходит, сознание обычного смертного просто засыпает, лишаясь возможности следить за происходящим, и тем самым теряя нити управления, отдавая душу во власть энергетических потоков.
Но почти всегда их действия при этом напоминали варвара, что топором пытается вытащить бриллиант из кольца – повреждая тем самым и камень, и оправу.
Еще двести лет назад я бы не преминул выбрать тело какого-нибудь известного горожанина или зажиточного купца, использовать накопленные его «я» знания, чтобы без проблем добраться, куда мне нужно. Ибо что стоит тело одного по сравнению со спасением многих?
Но те трое детей… Нет, теперь я не сделаю такого.
Мой дух помещается рядом с уснувшей душою больного. И мое временное тело переносят в вертолет. Несколько часов я недвижимо жду прибытия в место назначения.
Забавно, в последнее время неподвижность становится неотъемлемой частью моего существования!
Вертолет садится, и я покидаю очередное вместилище. Интересно, что мой дух может накапливать силы, находясь внутри лишь живой оболочки, но в теле Безликого это было невозможно. Да, попробуй я сейчас воззвать к силам природы – и вызвать, к примеру, ураган – сила быстро иссякнет. А на ее возврат потребуется время.
Время, которого нет.
Однако, чтобы исцелить моих временных союзников, требуется ничтожная доля усилий. И одновременно с моим уходом, больной открывает глаза.
Второй.
Дальше я громадными прыжками, в десятки и сотни миль, путешествую из тела в тело. Проникновение, несколько минут или часов внутри, выход, короткий стремительный полет, покуда хватает сил, поиск, и погружение в очередное тело.
Мужчина.
Мальчик.
Смена реальности.
Женщина.
Мужчина.
На шестом прыжке я все же изменяю своему новому правилу – пролетая над заброшенным строением, и успевая заметить, как благообразный, несколько чопорный господин в плотоядной усмешке заносит нож над молодою девушкой, чьи руки связаны липкою лентой.
Я давным-давно дал себе зарок не вмешиваться в дела людей. Но недавно на моих глазах от ужаса умирала девушка, дабы насытить своим страхом логуса.
И я нарушаю его.
Ничтожная доля секунды, и несостоявшийся убийца замирает. Затем одним движением перерезает путы, и отбросив нож, ждет, пока не верящая своему спасению девица, спотыкаясь, бежит к выходу.
К счастью, мне в другую сторону. Будь нам по пути, вряд ли я смог объяснить ей причину такого чудесного освобождения.
В его обличье я иду к оставленному в храме телу. До него, если мои чувства не ошибаются, еще далеко.
Через несколько часов я оказываюсь вблизи Эфиопского нагорья. Половина пути пройдена.
Целых шесть часов потребовалось мне на преодоление расстояния от Балканского полуострова до центра западного побережья Африки. Быстро, если брать в расчет обычные средства перемещения. Бесконечно долго, если вспомнить мои вчерашние возможности.
Телу этого убийцы нужен отдых. Я сажусь на поваленный ствол дерева.
С трех сторон простирается бескрайняя саванна. Сзади широкою стеной встают джунгли, зеленеющие у подножия гор. Диких зверей я не боюсь, они и близко не рискнут подойти ко мне, прекрасно чувствуя, кто на самом деле находится внутри этой заурядной оболочки.
Когда придет пора, я покину это тело. Покину, как и пять предыдущих. Прежний я без колебаний лишил бы это тело его черной души. Теперешний я не вмешается, довольствуясь лишь освобождением той девчонки.
Ежели у убийцы есть ум, он не вернется обратно, сделав соответствующие выводы.
Отдохнув, я чувствую возвращение сил. Однако… Снова в воздухе повисает непонятное напряжение.
То самое чувство, что преследовало меня на острове.
Голос внутри меня выражает беспокойство, и настойчиво убеждает не приближаться к Гнезду. Возможно, преследование не закончилось!
И кто-то из мужчин-близнецов, продолжая свое бахвальство перед необычной аудиторией, теперь старается не допустить ошибки.
Тяжело вздохнув, я иду обратно. Нестерпимо трудно, приблизившись к цели, возвращаться, не будучи уверенным до конца в правильности принятого решения.
Затем, улучив момент, покидаю тело.
Кто сказал, что кратчайший путь самый близкий?
Девочка.
Женщина.
Старик.
Одна реальность сменяет другую.
Женщина.
Старуха.
Мужчина.
Старик.
Полоумного старика я нахожу в пригороде Бухареста.
Румыния. Родина вампиров, как утверждает человеческий фольклор. Такая же родина, как небо – родина птиц.
Неведомый соглядатай отстал. Очевидно, я становлюсь заметен, лишь находясь в поиске тела длительное время.
Что ж, обрубим концы.
Я нахожу мальчика лет десяти-одиннадцати. Несчастного идиота, живущего на иждивении государства. Я постигаю его мертвую память, и вижу частые издевательства воспитателя-извращенца над всеми беспомощными детьми. Сейчас пришла очередь этого мальчишки.
Исцелив и покинув старика, я открываю глаза в теле мальчика.
И без разговоров бью вилкой в пах дрожащего от возбуждения воспитателя, плюгавого человечка лет пятидесяти, уже начавшего стаскивать одежду с неподвижного тела. Он отшатывается от удивления, еще не успев почувствовать боли, а потом взвыв, сгибается пополам.
По рукам его сбегает струйка крови.
– Cele mai bune ceea ce privește5. – Говорю я, и изо все сил загоняю ему вилку в зад между вислых ягодиц. Ткань с треском разрывается, и недавний насильник с утробным воем падает набок.
Я открываю двери и не слушая его воплей, выхожу из комнаты. В коридоре пусто. Я прикидываю оставшиеся силы, и не дожидаясь неведомого наблюдателя, напрягшись, исчезаю.
Пусть негодяй попробует объяснить исчезновение ребенка. И поделом ему.
Остаток сил я употребил на то, чтобы, согласно своему плану, оказаться в ином, более предпочтительном месте.
Сейчас я не в теле Дайрона, и такие перемещения сказываются весьма пагубно.
Это удалось, и меня, оглушенного, ослепленного, и практически полностью обессиленного, выбросило посреди дороги, прямо под колеса мчащегося автомобиля.
Январь 2012
Январь 2012