- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
пепельницы сигарету.
Пошарил в поисках огня:
«Не важно чувствую себя».
Затяжку сделал. Тягуче сплюнул.
Вздохнул. Бычок в салат засунул.
Пошёл обратно. Снова лёг.
Хоть что-то вспомнить… нет, не смог!
Пуштуны корчатся от злобы, в бессильном гневе затаясь. А я сижу себе спокойно, пуштунов вовсе не страшась.
Пуштуны больше нестрашны мне, я просто выключил кино. Но нет уверенности, правда, а вдруг теперь уж всё равно?
Да, вдруг теперь пуштуны подстерегут меня в дверях… Измена, братцы – я попался! Засада будет и в кустах!
Оружие к бою! Два отряда направить к парку у ларька! Отправить группу к магазину – чтобы я смог пойти туда!
Ты же ребёнок пугливый, иди ко мне! Если задело, значит за дело, ведь ты жеребёнок: и дико мне… И пусть покалечилась пока лечилась, но мы женаты – мы же на ты!
Когда под снегом скроются леса, белея, в твои раскосые глаза смотрю, хмелея. Ворота распахнуть, умчать, сорваться в небеса… За дальний океан, на Соломоновы острова.
Зашёл с утра в Чебурнет – писем что-то в почте нет. Чебурайл не чебурнули, Прислать обещали и снова надули!
Если бы ты дала мне номер, я бы тебе позвонил. Голос забыть, отписаться – мне не хватает сил. Всю ночь бы торчал под балконом, Луну бы тебе подарил! Песни печального рыцаря я б до утра голосил. Всех трубадуров собрал бы, куплеты в уста им вложил… Видеть тебя в печали мне не хватает сил.
Иннокентий простудился, простудился, простудился. Как случилось не врубился, как-то так, сам удивился! С жарким вирусом свалился, грезил, бредил, веселился, но потом микстур напился, выздоровел, преобразился.
Сидим тихо, все молчок! Эх, лук-лучок.
Прожоги уж местами, свалявшись, засалясь, зацепами запали, на вытравках вспушась. Пирует моль в закрасах, и мех рядком шерстит – затёкам и заломам Химбыт не повредит.
Раз в год, раз в год встречаются сова и кот, раз в год, раз в год. Всё позабыв, всю ночь болтают, на дубе сидя у ворот – всего лишь раз за целый год!
Пас. Удар. Угловой! Набегаю, бью головой. Тренер кричит: «Пиздец! Нужен, блять, гол, наконец! Сколько можно ебать мозги! Да прицелься ты уже и въеби!».
В вечерней полутьме стоял я на балконе и курил. Внизу прохожие туда-сюда сновали, я предавался размышлениям в печали. Неподалёку у дороги на куче мусора рабочий отдыхал – весь день траншею он копал. За ним с утра я наблюдал. Время от времени я сверху помогал. Подсказывал, корректно направлял. Но он меня куда-то отправлял, куда не знаю – было плохо слышно. Улов в тот вечер был неплох – у тротуара вдоль аллеи двенадцать женских стройных ног торчало из траншеи! Они белели в полутьме призывно… О, было бы весьма наивно рассчитывать, что мне за помощь хоть что-нибудь перепадёт. Сейчас он вытащит трофеи, пересчитает, перевяжет всех. С тяжёлою поклажей, гад, бесшумно скроется за тенью! Таким я предаваясь размышлениям, с утра стоял, курил, боролся с ленью.
Яков, братец, не муди – еби лёжа, как все мы. Не гневи святых отцов, ебахота-яйцесов!
[к Радославу, 1140–1160 гг.]
Каждому по способностям, каждому по квартире, нищих нет, всего до хрена! Денег не нужно – деньги утопия. Время вперёд, нет ни рубля. Просто приходишь, берёшь то, что нужно, ходить на работу больше не нужно. Роботы служат, везде электроника, трезвый народ поёт под гармонику. Вологда-гда-гда, святая душа, Луч коммунизма нам светит всегда.
Привет, привет… Привет, страна! Белгород, Новгород, Судогда, Химки, Ногинск, Кашира.
Калуга, Смоленск, Саранск, Шатура, Псков, Петербург, Вологда. Чебоксары, Самара, Саратов, Уфа, Владимир, Ульяновск, Кострома. Тула, Рязань, Оренбург, Кинешма, Нижний, Казань, Йошкар-Ола. Пенза, Воронеж, Ростов-на-Дону, тепла в Норильск и в Воркуту! Кемерово, Пермь, Волгоград, Горно-Алтайск, Салехард. Нальчик, Грозный, Тюмень, Чита – от края до края большая страна!
Томск, Барнаул, Сыктывкар, Архангельск, Сургут, Нарьян-Мар. Липецк, Орёл, Тамбов и Брянск, Краснодар и Красноярск!
Астрахань, Киров, Челябинск, Ижевск, Сочи, Анапа – моря плеск. Ебург, Курган, Улан-Удэ – мы живём в большой стране!
Сахалинск, Хабаровск, Магадан, Биробиджан, Чёлны, Абакан. Омск, Благовещенск, Кызыл, Якутск, Новосибирск, Байкал, Иркутск.
От Балтийска до края на Восток, Тихий Океан – Владивосток. Калининград, Элиста. Мурманск, Находка. Большая страна!
Девять часов солнце бежит. Девять месяцев снег лежит. Петрозаводск, Владикавказ, Махачкала, Майкоп, Магас.
Ставрополь, Тверь, Иваново, Черкесск, Ярославль, Боговарово. Анадырь, Валдай, Сахалинск, Ухта, Суздаль, Камчатский и Москва!
Открыл вино, зажёг я свечи. О, как боялся этой встречи. И в предвкушении трепетал. И звал её, средь ночи звал! И вот она уже раздета. На мне уж тоже ничего надето. И правда голая во всей красе мне показала – где мы все!
Если скучно и не спится, если вечером один, я включаю телевизор, посмотреть на Телемир.
Первый я смотрю канал: слёзы лью под сериал – Дон Гарсия любит Розу, не дождусь никак финал.
На канале на втором разговор о том о сём: муж привёл подругу в дом – как нам жить теперь втроём?
Третий нам канал даёт представление о том, кто кого по чём имеет, кто кого полил дерьмом.
На четвёртой кнопке кореш сдал ментам в почин братву. Пацаны за это дело сносят голову ему. Дальше новости культуры – выставка: «Опять в Париж», инсталляция: «Мы – дуры», и спектакль: «Кури гашиш!».
На шестом канале новость: ужас, мрак, большой облом! Президент всех успокоил – я забылся тихим сном.
Замела хвостом следы кошка хитрая. Пустое блюдце.
Смеются дети – поймать не может лапой! Весёлая игра.
Между нами, между нами одеяло с облаками, томик Пруста и альбомы – мы с тобой давно знакомы.
Между нами, между нами не сказать всего словами, мы всё ближе, уже
Пуштуны корчатся от злобы
Пуштуны корчатся от злобы, в бессильном гневе затаясь. А я сижу себе спокойно, пуштунов вовсе не страшась.
Пуштуны больше нестрашны мне, я просто выключил кино. Но нет уверенности, правда, а вдруг теперь уж всё равно?
Да, вдруг теперь пуштуны подстерегут меня в дверях… Измена, братцы – я попался! Засада будет и в кустах!
Оружие к бою! Два отряда направить к парку у ларька! Отправить группу к магазину – чтобы я смог пойти туда!
Ты же ребенок пугливый
Ты же ребёнок пугливый, иди ко мне! Если задело, значит за дело, ведь ты жеребёнок: и дико мне… И пусть покалечилась пока лечилась, но мы женаты – мы же на ты!
Соломоновы острова
Когда под снегом скроются леса, белея, в твои раскосые глаза смотрю, хмелея. Ворота распахнуть, умчать, сорваться в небеса… За дальний океан, на Соломоновы острова.
Зашёл с утра в Чебурнет
Зашёл с утра в Чебурнет – писем что-то в почте нет. Чебурайл не чебурнули, Прислать обещали и снова надули!
Если бы ты дала мне номер
Если бы ты дала мне номер, я бы тебе позвонил. Голос забыть, отписаться – мне не хватает сил. Всю ночь бы торчал под балконом, Луну бы тебе подарил! Песни печального рыцаря я б до утра голосил. Всех трубадуров собрал бы, куплеты в уста им вложил… Видеть тебя в печали мне не хватает сил.
Иннокентий простудился
Иннокентий простудился, простудился, простудился. Как случилось не врубился, как-то так, сам удивился! С жарким вирусом свалился, грезил, бредил, веселился, но потом микстур напился, выздоровел, преобразился.
Сидим тихо, все молчок
Сидим тихо, все молчок! Эх, лук-лучок.
Прожоги уж местами
Прожоги уж местами, свалявшись, засалясь, зацепами запали, на вытравках вспушась. Пирует моль в закрасах, и мех рядком шерстит – затёкам и заломам Химбыт не повредит.
Раз в год, раз в год
Раз в год, раз в год встречаются сова и кот, раз в год, раз в год. Всё позабыв, всю ночь болтают, на дубе сидя у ворот – всего лишь раз за целый год!
Пас, удар, угловой
Пас. Удар. Угловой! Набегаю, бью головой. Тренер кричит: «Пиздец! Нужен, блять, гол, наконец! Сколько можно ебать мозги! Да прицелься ты уже и въеби!».
В вечерней полутьме
В вечерней полутьме стоял я на балконе и курил. Внизу прохожие туда-сюда сновали, я предавался размышлениям в печали. Неподалёку у дороги на куче мусора рабочий отдыхал – весь день траншею он копал. За ним с утра я наблюдал. Время от времени я сверху помогал. Подсказывал, корректно направлял. Но он меня куда-то отправлял, куда не знаю – было плохо слышно. Улов в тот вечер был неплох – у тротуара вдоль аллеи двенадцать женских стройных ног торчало из траншеи! Они белели в полутьме призывно… О, было бы весьма наивно рассчитывать, что мне за помощь хоть что-нибудь перепадёт. Сейчас он вытащит трофеи, пересчитает, перевяжет всех. С тяжёлою поклажей, гад, бесшумно скроется за тенью! Таким я предаваясь размышлениям, с утра стоял, курил, боролся с ленью.
Яков, братец!
Яков, братец, не муди – еби лёжа, как все мы. Не гневи святых отцов, ебахота-яйцесов!
[к Радославу, 1140–1160 гг.]
Вологда-гда-гда
Каждому по способностям, каждому по квартире, нищих нет, всего до хрена! Денег не нужно – деньги утопия. Время вперёд, нет ни рубля. Просто приходишь, берёшь то, что нужно, ходить на работу больше не нужно. Роботы служат, везде электроника, трезвый народ поёт под гармонику. Вологда-гда-гда, святая душа, Луч коммунизма нам светит всегда.
Привет, страна!
Привет, привет… Привет, страна! Белгород, Новгород, Судогда, Химки, Ногинск, Кашира.
Калуга, Смоленск, Саранск, Шатура, Псков, Петербург, Вологда. Чебоксары, Самара, Саратов, Уфа, Владимир, Ульяновск, Кострома. Тула, Рязань, Оренбург, Кинешма, Нижний, Казань, Йошкар-Ола. Пенза, Воронеж, Ростов-на-Дону, тепла в Норильск и в Воркуту! Кемерово, Пермь, Волгоград, Горно-Алтайск, Салехард. Нальчик, Грозный, Тюмень, Чита – от края до края большая страна!
Томск, Барнаул, Сыктывкар, Архангельск, Сургут, Нарьян-Мар. Липецк, Орёл, Тамбов и Брянск, Краснодар и Красноярск!
Астрахань, Киров, Челябинск, Ижевск, Сочи, Анапа – моря плеск. Ебург, Курган, Улан-Удэ – мы живём в большой стране!
Сахалинск, Хабаровск, Магадан, Биробиджан, Чёлны, Абакан. Омск, Благовещенск, Кызыл, Якутск, Новосибирск, Байкал, Иркутск.
От Балтийска до края на Восток, Тихий Океан – Владивосток. Калининград, Элиста. Мурманск, Находка. Большая страна!
Девять часов солнце бежит. Девять месяцев снег лежит. Петрозаводск, Владикавказ, Махачкала, Майкоп, Магас.
Ставрополь, Тверь, Иваново, Черкесск, Ярославль, Боговарово. Анадырь, Валдай, Сахалинск, Ухта, Суздаль, Камчатский и Москва!
Голая правда
Открыл вино, зажёг я свечи. О, как боялся этой встречи. И в предвкушении трепетал. И звал её, средь ночи звал! И вот она уже раздета. На мне уж тоже ничего надето. И правда голая во всей красе мне показала – где мы все!
Телемир
Если скучно и не спится, если вечером один, я включаю телевизор, посмотреть на Телемир.
Первый я смотрю канал: слёзы лью под сериал – Дон Гарсия любит Розу, не дождусь никак финал.
На канале на втором разговор о том о сём: муж привёл подругу в дом – как нам жить теперь втроём?
Третий нам канал даёт представление о том, кто кого по чём имеет, кто кого полил дерьмом.
На четвёртой кнопке кореш сдал ментам в почин братву. Пацаны за это дело сносят голову ему. Дальше новости культуры – выставка: «Опять в Париж», инсталляция: «Мы – дуры», и спектакль: «Кури гашиш!».
На шестом канале новость: ужас, мрак, большой облом! Президент всех успокоил – я забылся тихим сном.
Котохокку
Замела хвостом следы кошка хитрая. Пустое блюдце.
Смеются дети – поймать не может лапой! Весёлая игра.
Папа Веры
Между нами, между нами одеяло с облаками, томик Пруста и альбомы – мы с тобой давно знакомы.
Между нами, между нами не сказать всего словами, мы всё ближе, уже
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »