Наверное, горечью моего взгляда можно было прожечь дыру в брусчатке улицы.
– Каким? – буркнул я.
– Умри.
– Что? – не поверил я своим ушам.
– Умри. Ты сейчас отключен от «Ганга», и если умрешь, то система тебя не заберет. И преступник в твоей голове умрет вместе с тобой.
Самоубийство? Серьезно? Это и есть твой совет, Амар? Похоже, годы отшельничества плохо сказались на твоем разуме, мой друг. Не следовало знаменитому профессору оставлять кафедру психологии в Университете Дели. Религия отравила твой ум, превратив из блестящего ученого в фанатика.
Я не собирался лишать себя жизни. И уж тем более – не собирался делать это без связи с «Гангом». Ведь тогда мое существование, длившееся вот уже третье воплощение, закончится. Не для того мы работали над системой, чтобы потом отдавать себя в руки смерти.
Но что тогда делать? Как обезвредить хакера и при этом остаться в живых? Через час-два он одолеет мою волю, возьмет контроль над моим телом, тем или иным способом выйдет в «Ганг» и ускользнет – только его и видели. Можно побиться об заклад, что в следующий раз поймать его будет во сто крат труднее. Сколько вреда он сможет причинить, пока его будут выслеживать? Да и смогут ли выследить? В этот раз его нашли случайно: безопасник Босенкова был на приеме у мэра Варанаси и там заметил необычную ауру у госпожи Капур. Что смог бы сделать преступник, завладей он телом мэра? Или, к примеру, главы правительства? Мог бы он для потехи развязать ядерную войну? Нет, я верно поступил, когда втянул его сознание. Верно поступил…
Мои руки мелко дрожали, и унять эту дрожь все никак не удавалось.
«Есть вещи важнее жизни, Дхавал», – вспомнились слова отца. Он так давно их говорил. Так давно…
Наверное, я один из самых старых людей на Земле. Когда мы первый раз испытывали «Ганг», мне было 92 года. На тот момент мне нечего было терять, и я вызвался добровольцем. Помню огромную усталость от жизни, которая давила тогда мне на плечи. С тех пор прошло более ста лет. Казалось бы, за это время жизнь должна была просто осточертеть. Но я наслаждался каждой минутой. Я занимался любимым делом, вокруг меня были близкие люди, которых – я был уверен – никогда не потеряю. «Вещи важнее жизни»… Да, они есть.
С реки подул ветер, обволакивая нас дымом: покойника уже положили на дровяную поленницу и подожгли. Обрывки мантр носились во влажном воздухе вместе с хлопьями пепла. Говорят, тот, кто умрет на гхате в Варанаси, никогда больше не родится вновь. Должно быть, поэтому Амар сидел здесь день и ночь вот уже десять лет.
– Отдай эти инструменты Босенкову, – сказал я, протягивая старику линзы. – Меня наверняка будут искать – расскажи им, что произошло. И, – горло сжалось, но я продолжил, – моя дочь, Сома, наверное, придет сюда. Передай ей, что я её люблю.
Амар сложил ладони и поклонился. Он смотрел на меня с таким сожалением, что я просто не мог злиться на него. Затем старик сказал:
– Прости, мой друг, но ты пока не готов, – и провел большим пальцем по моему лбу.
В следующее мгновение я утратил контроль над нарушителем.
Вероятно, так себя чувствовал наш кот Ситар, когда я управлял его телом. Я видел и слышал всё, что происходило вокруг, ощущал движения своих рук и ног, но как-то отстраненно, словно зритель на представлении. По идее, я должен был испугаться до чертиков, но на деле настроение было полностью подчинено чужому сознанию. Я чувствовал глубокое спокойствие и уверенность в себе.
– Кто ты? – обратился ко мне Амар.
– Старший брат, – ответили мои губы.
– Зачем ты вселялся в этих людей? Что хотел сделать?
– Подсказать кое-что.
– Что именно? – уточнил старик.
– Какой закон принять, какую норму ввести, какой обычай запретить… Много всего, – лаконично подытожил нарушитель.
– С какой целью? Объясни подробней, – не отставал Амар.
– Вы далеко продвинулись за последнюю сотню лет, – с уважением поклонилась моя голова. – «Ганг» подстегнул развитие науки. Лучшие умы человечества теперь не уходят безвозвратно, остаются, чтобы работать на общее благо. Но эта система также затронула коренные устои вашей цивилизации. Привела ко многим перекосам и стимулировала неправильное поведение. Я помогаю вам устранять эти недостатки.
– Например? – поднял седую бровь старик.
– Вы должны помнить, как примерно пятьдесят лет назад во всех странах был всплеск самоубийств. Люди, достигшие пожилого возраста, не хотели продолжать жить в стареющих телах и жаждали побыстрее переродиться. Пришлось вносить суровые запреты в законодательство и проводить осуждающую кампанию в СМИ.
– То есть, ты диктуешь нам свои законы? – с суровым видом вопросил Амар.
– Я подсказываю идеи, – коротко ответил нарушитель. – Все остальное вы делаете сами.
– Допустим, – хмыкнул бывший преподаватель психологии. – Но зачем это тебе?
– Довольно скоро люди достигнут звезд, – заявил хакер. – Сейчас в одном из городов России ученые стоят на пороге открытия, которое сделает возможным «прыжки» в пространстве. Это приведет вас к контакту с другими расами. Я хочу, чтобы, когда это случится, люди были достойны войти в сообщество цивилизаций. А не напоминали стаю бабуинов, случайно забредших на заседание парламента.
Амар помедлил, внимательно рассматривая мое лицо. Затем сказал:
– Мой друг хотел остановить тебя ценой своей жизни. Не знаю, правду ты мне рассказал или нет, но, думаю, даже если ты соврал – избавление от одного нарушителя не стоит жизни Дхавала. Поэтому я позволю тебе уйти.
Старик протянул мне инструменты «Ганга», мои ладони сложились и с поклоном приняли линзы.
– Благодарю, господин Кхан, – произнесли мои губы.
Через несколько секунд хакер исчез из моей головы.
Словно ныряльщик, поднявшийся на поверхность из глубины, я вдохнул воздух полной грудью. Гарь с набережной показалась мне в тот момент слаще аромата цветочного сада. Только теперь, избавившись от чужого сознания, я понял, под каким колоссальным давлением находился. В голове воцарилась ясность и легкость, мысли сновали быстрыми птахами, сплетая разрозненные события в общий гобелен.
– Я отпустил его, – с виноватым видом сообщил Амар.
– Знаю, – кивнул я. – Но его все равно надо выследить. Присмотри за моим телом.
Я прислонился к стене, закрыл глаза и погрузился в