колобка. И от этого милого семейства тоже хотелось сбежать.

Куда?.. Безысходная ноющая тоска этого неразрешимого вопроса подплывала под желудок и сжимала его. Бежать, чтобы найти что? Что-то совсем другое. А что? Часто ему казалось, что он родился не в своё время, и эта мысль была тоже очень болезненной. Иногда это чувство так обжигало, что, если бы он был девочкой, то он бы заплакал.

Вдруг Яша перевернулся на спину и открыл глаза. Наверное, и, скорее всего, такая вот прыть побега одолевает каждого в шестнадцать лет, а дальше – кто куда. Половина травится наркотой. Но перспектива стать больным, а потом мёртвым Яшу не привлекала: это был один из самых глупых ходов, который может сделать человек, умно размышлял он с точки зрения тысяч прочитанных в книжках судеб людей разных времён и народов. И опять же наркотики и всё, что с ними связано – это скучно: дать чужому дяде на жир, дать на себе заработать, да ещё и больно, и насмерть. Пошли на фиг. Зависимостей и так в жизни хоть отбавляй. Лучше подумать, как от них избавиться.

Яша повернулся лицом к окну. Сквозь малиновую полосу залитой солнцем занавески просвечивал цветок в горшке на подоконнике. «Чего я хочу? Чего все хотят? Чтобы душа радовалась. Алкашу достаточно бутылки, у мамы Марины – любимая работа, бабуля вообще жизнь любит. А я? Я тоже хочу любить свою жизнь, но разве такую – возможно?»..

Внутри Яши пробежала рябь: все прочитанные в книжках радости не очень привлекали его, если честно, или сулили быть очень кратковременными и тяжело оплаченными страданиями. «И вот ещё что: на фига столько в жизни надо учиться, столько пережить и преодолеть, если вскоре помирать? Всего-то шестьдесят-семьдесят сезонов… Зачем стараться, если «однова живём»? Неясно и опять глупо: приходы жиденькие, одни расходы».

Яша опять воткнул нос в шершавый бархат диванной спинки. Эти мысли давно вертелись в голове и сейчас жгли извилины почти физической болью. «Неужели жизнь такая глупая? Бессмысленная?.. Одни канают других, заставляют что-то делать. Одно и то же. И никто не возмущается, а просто одни ходят по приказу других туда, куда приписано кем-то. Выходило, что хорошо в этом мире только Гарри Поттеру, которому было куда сбежать, но это же в книжке, а вот так, реально?»

Если нереально, то Яша, не сходя с места, сбежал бы в один свой сон, который, кстати, повторялся уже несколько лет с незначительными изменениями. Ему снилась незнакомая местность, тропа в горах, обсыпанная по краям шапками ярко – синих цветов, по которой его влёк куда-то дикий интерес. Потом эта картинка сменялась почти пряничной красоты домиком с башенками, полузамком. В окошках весело горел свет, дверь была открыта, и опять что-то страшно тянуло его в этот домик со старинных английских картин. И всё. Тяга, которой в этом мире почти не было ни к чему, делала этот кусок сна интересней жизни. Если бы только можно было сбежать в эти места и пройти дальше по тропинке к домику…

И что? Бред. И Яша уснул.

Во сне он увидел костёр. Костерок, разведённый непонятно кем прямо перед подъездом бабушкиного дома. Вокруг никого не было, и Яша присел у огня. И тут из кустов вышла собака.

Присмотревшись, Яша понял, что собачка была странноватой, похожа на игрушку, только крупнее, с пластмассовыми глазами и с одним ухом. В следующий миг он узнал в этой собачке своего Тузика, игрушку из детства, которая давно куда-то пропала на даче, а была подарена Яше в раннем детстве, когда мама ещё была студенткой и жила на скромные средства. Пёс стоил дёшево и сделан был топорно, хотя, морда получилась обаятельной и выражение её словно бы говорило дружески и весело: «тяпнуть?» Или… «бежим»?

От неожиданной мысли Яша встал, а Тузик сел и прокашлялся.

– Так бежим или… – сказал Тузик по-собачьи хрипловато и почесал задней лапой пустое место от уха.

– К-куда, – произнёс Яша, почему-то вычисляя, сон это, или не сон. Разумеется, сон. Собака говорит по-человечьи.

– Отсюда, – ответил пёс из искусственного меха и пошёл в кусты. Яша бросился за ним потому, что почувствовал тягу. «Конечно, отсюда! Как просто!»

Мельком он бросил взгляд на пламя костерка, и ему показалось, что там, раздутые от оранжевого огня, горят-гудят какие-то книжки…

За кустами оказалось ещё много кустов, очень много, и Яша шёл, раздвигая руками ветки, боясь потерять из виду мелькавшее впереди светлое пятно Тузикового зада. «Вот оно, наконец, светлое пятно в моей жизни», – рассмешил себя Яша, и тут кусты кончились небольшой полянкой, примкнувшей к каменному склону горы.

– Туда, – хрипнул Тузик и опять побежал, теперь по тропинке, по сторонам которой пышной пеной росли синие и фиолетовые цветы. Яша испытывал восторг. Почему? А просто!

Теперь тропка влетела в гору, и двое оказались внутри маленькой пещеры, в центре которой опять горел готовый костерок. Яша присел на камень отдышаться, а Тузик полизал лапу.

–Так, – деловито заявил пёс, – я прилягу. Что, Яша?

– Ничего, узнал тебя. – Парень глянул в пламя, – там горели обычные ветки. – Куда путь держим?

– Ты же хотел бежать, вот, убегаем, скоро будем на месте, – Тузик оглянулся в сумерки на отдалённый крик какой-то птицы. – Ещё есть время сегодня…

Яша залился хохотом. Меховой Тузик покосился на него игриво:

– Чего смеёшься?

– Радуюсь, – сознался себе Яша, – прикольно разговаривать…

с тобой!

– Ага, – вглядывался Тузик в темноту за пещерой, – обещай

больше не грустить… Вот и утро.

Яша встал с камня и подошёл к краю обрыва у пещеры. Только сейчас он увидел огромное темно-синее небо и проблески голубовато-розового рассвета за дальними горами внизу. И тут внизу в обширной долине под обрывом он увидел…

– Это что такое?

Тузик, казалось, весь трясся от восторга, топтался на месте от нетерпения, то и дело ставя единственное ухо торчком, с нежностью глядя вниз на долину.

– Это? Это, брат, Улиткин Дол. Долина, то есть.

Долина, затянутая нежным утренним туманом, постепенно открывалась взору. Но ничего подобного Яша никогда не мог себе представить. В полукруглой долине, как в объятиях подковы, возвышалась странная гора, похожая на каменный торт, закрученный спиралью. С вершины этой горы, если туда забраться, было бы видно, пожалуй, и то, что есть за окружившими её горами. Эта странная гора-спираль была покрыта деревьями, а вершина – сиреневым облаком.

– Где-то водопад слышу, – прислушиваясь, сказал Яша.

– И-их, радость моя! – подпрыгнул Тузик, – там не один водопад, а семь, и у каждого номер есть. Речка Улитка, Яш, берёт начало на вершине этой горы и по спирали спускается вниз. А? Как тебе?

– Фантастика…

– Здесь, брат, две спирали, – азартно рассказывал Тузик, – одна –