Игорь…

И сердце, застыв, упало вниз к самым пяткам, остановив дыхание. Это её голос!!! Но как такое возможно?! Где взять силы, чтобы оглянуться, чтобы убедиться, что это не звуковой обман?! Осторожно повернул голову и взглянул через плечо.

— Мне сказали, что ты пришёл, и я заметалась, не знала, что одеть…

Она стояла на тропинке и теребила концы большого сиреневого платка, закрывающего плечи и грудь. Такого же цвета платье до колен свободно струилось под порывами лёгкого ветерка. И тапочки. Домашние меховые тапочки! Игорь, теряя равновесие, прислонился к столбу на входе в беседку, но в следующее мгновение взвился вверх, в одном прыжке преодолев разделяющее их пространство.

— Виталина!!! — и слёзы ручьём брызнули из глаз, спазмы перехватили горло. — Милая моя, это ты?! Но как же так! Мне сказали, ты погибла! Я столько времени жил без тебя! — заикаясь и глотая слёзы, целовал девушку. — Что с тобой случилось, любимая?

Чувства перестали раздваиваться. Чувства говорили сами за себя. Где-то в глубине сознания, медленно угасали счастливые глаза Насти. Она словно благословляла его на эти слова и последующие поступки.

— Меня подобрали монахи, — плакала и смеялась в ответ Виталина. — Спасли от верной смерти. А потом согласились сопровождать сюда, чтобы спасти наших животных.

— Но почему Анастасия?!

— Когда я очнулась от двухмесячной комы, то поняла, что любовь к тебе — смысл всей моей жизни. И я назвалась Анастасией. Думала, что так ты быстрее вернёшься ко мне. Ведь тогда, в те незабываемые ночи, ты несколько раз звал меня Настей. А когда родилась доченька, назвала её Юленькой. Прости меня за такую вольность. Я не хотела оскорблять твоих чувств к жене и дочери, но мне так хотелось оказаться на их месте! Ты простишь меня?

— Мне не за что прощать тебя. Это я бесконечно виноват перед тобой, что так долго не мог найти дорогу сюда!

Игорь поднял девушку на руки. Они смотрели друг на друга красными от слёз глазами.

— Пойдём к нашей дочурке, — наконец, ласково поглаживая волосы любимого, сказала Виталина.

— Пойдём, — согласно кивнул Игорь и, осторожно поставив девушку на ноги, горячо уверил. — Я буду любить её, как родную!

— Как это? — опешила Виталина. — Что значит, как родную? Она и есть родная!

И вдруг глаза её сузились, и в следующее мгновение она возмущённо взмахнула руками, сжав маленькие кулачки.

— Ты на что намекаешь?! Неужели думаешь, что я переспала с кем-то другим?!

— Но ты же говорила, что не можешь родить из-за лекарств, — Игорь виновато заморгал. — И сроки…

— Какие сроки?!

— В нашем мире беременность длится девять месяцев…

Виталина некоторое время молча смотрела на Игоря, а потом тихо вымолвила.

— Если ты допустил такую мысль, то, как я могу любить тебя после этого? Да я не должна была забеременеть… Но произошло чудо! А потом на мою долю выпало столько волнений… Клиническая смерть… Врачи приняли решение продлить срок беременности до десяти с половиной месяцев, чтобы Юленька родилась нормальным ребёнком. Она ведь чуть не погибла во мне! Спасибо монахам! Это они вернули нас с того света, а потом окружили заботой и вниманием. Они относились, да и сейчас относятся ко мне, как к святой! Называют не иначе, как спасительницей мира! А приходит тот, кто лишил девственности эту святую, в полной уверенности, что она могла забеременеть от кого-то другого! Как я могла любить этого человека?!

Гнев овладел Виталиной. Она топала ножкой, кусала губы, махала кулачками.

— Всё успокойся, — Игорь поднял руки, словно защищаясь. — Где тут у вас можно найти верёвку?

— Что?!

— Верёвка нужна, — обречённо повторил Игорь. — Я, конечно, мог бы и утопиться, чтобы искупить вину. Но, боюсь, не получится: слишком хорошо плаваю. Так что верёвка будет надёжней. Вот в беседке и повешусь. Нет, лучше уйду в тайгу и найду там подходящее дерево, а то ты потом не захочешь отдыхать здесь с дочуркой.

Виталина застыла в замешательстве, переваривая услышанное. Её глаза продолжали метать молнии, но постепенно гроза стихла и сначала сомнение, а потом и страх отразились в зеркальных глазах. Она подошла к Игорю и несильно ударила кулачками по его груди. Их взгляды скрестились. Поединок не мог продолжаться долго.

— Госпожа! — покашливающий голос разомкнул их объятия.

В стороне почтительно стоял уже знакомый монах и виновато покашливал в ладошку.

— Юля проснулась и плачет, — сказал он, как только ощутил на себе внимание молодых. — Никто не может её успокоить.

— Как же её успокоишь, если мамка так разнервничалась! — прокомментировал Игорь, но, увидев в глазах любимой упрёк, тут же миролюбиво добавил. — И папка тоже!

Январь 2015 г.