обиднее вдвойне, потому что ей, словно маленькой девочке, вдруг жутко захотелось узнать, чем же закончится роман, которому было отдано столько сил и столько месяцев жизни. И это желание просто распирало ее изнутри, поднимаясь откуда-то из живота большой дрожащей волной, — но как узнать, если с Хусто вот-вот будет порвана всякая связь?!

— Ну и катись к черту, — крикнула Мануэла в трубку-раковину еще раз, хотя менее уверенно, — если не хочешь мне рассказать, чем же все-таки заканчивается роман, к которому я тоже имею некоторое отношение.

— Вы это мне, сеньора? — донесся до Мануэлы голос молодого садовника, которого мать наняла с утра. — Извините, сеньора, я ваш новый садовник Эрнандо, я лишь на секунду. Пришел взять из мастерской лопату. И совсем на вас не смотрю. Разве что одним глазком. Вы такая красивая, сеньора, что в вас невозможно не влюбиться. Невозможно не влюбиться, посмотрев даже одним глазком…

— Нет, не вам, — в растерянности поспешно воскликнула Мануэла, приближая трубку, сделанную в виде морской раковины, к уху. Еще не разобравшись, откуда этот голос доносится. Еще не разобравшись, что ее ждет впереди, после того как похожий на лезвие лопаты диск солнца, сверкнувший на миг из-за облаков, вновь вонзится в земляной горизонт: конец, продолжение или начало романа…

Суженый

1

Рамона Ривейра брала книги в библиотеке, чтобы почитать их перед сном. Любовные романы — ничего более, они являлись ее единственной отдушиной, ее сильной женской слабостью, ее солеными слезами, стекающими по рытвинам морщин к уголкам-канавам улыбающихся в блаженстве губ.

Да, книги стали ее друзьями, спасая от одиночества на закате лет. Но, как и любые настоящие друзья, они стали таковыми для нее не сразу. Сначала Рамона искала в книгах так не хватающих ей в жизни острых любовных ощущений, ассоциируя себя с одинокими героинями. Сравнивая их судьбу со своей судьбой, их черты со своими чертами. Этот процесс завлек ее настолько, что она уже не только сверяла каждый сделанный шаг, но и пыталась увидеть в сюжетах книг свое будущее. Теперь она уже гадала на книжной гуще, гуляла по буквенной чаще, распахивая любовный роман на любой прочитанной странице, и в первой же строке, куда падет взгляд, находила ответы на вопросы, которые себе задавала. Вот так постепенно из страстных ночных любовников книги превратились в постоянных, мудрых, всегда готовых прийти на помощь друзей, которым она стала верить больше, чем прогнозам гидрометцентра.

Но чем дальше, тем больше, и уже по вечерам она не могла обходиться без этих своих друзей, чувствуя себя в их компании раскованно и комфортно, позволяя себе не притворяться, а быть в ее немолодые годы такой, как есть: с каштановыми волосами в тонких седых прожилках, с почти потерявшими блеск грустными глазами, с маленькими морщинками в уголках губ и попкой-грушей не первой молодости. Одинокой и никому, кроме книг, не нужной. Работа на фабрике и быт в доме-коробке, серые дни и ночи, незаметно вгрызшийся в вены клещ-варикоз и тень бессонниц, рыбой-прилипалой присосавшаяся к глазам, постепенно вытянули из нее все соки молодости.

И тут вдруг в очередном любовном романе, как в зеркале, — точно такая же героиня не первой молодости, такая же работа и пустая по ночам комната. И книги, книги, ничего кроме книг в ее жизни. Этот новехонький покетбук Рамона отхватила на лотке рядом с «Погребком у Пауло» и, не удержавшись, раскрыла в ожидании своего бифштекса. И увлеклась. Как говорится, аппетит приходит во время еды, друзья друзьями, но хочется, чтобы рядом был еще и любящий, согревающий своим телом мужчина. Ведь роман-то все-таки любовный, благоухающий девственным садом, и он просто обязан кончиться хорошо для книжной визави Рамоны и для нее самой.

Но, странное дело, чем дальше она двигалась, вглядываясь в книгу, как в зеркало, тем все меньше оставалась довольна собой, ведь в ней, точнее, в ее героине, чувствовалась-читалась какая-то обреченность на одиночество. И с каждой новой строкой, как с новой морщиной, накапливалась усталая безысходность, а седые волосы так и лезли в глаза, нанизывая на себя быстро набегающие слезы. Где-то после середины романа Рамону охватило сильное беспокойство, а беспомощная слабость героини в зеркале стала неимоверно раздражать.

Рамона с ужасом понимала, что книжная визави очень похожа на нее прежнюю, такую, какой она была до того, как, убегая от действительности, окунулась в идеально-прекрасный мир. Рамона не хотела возвращаться к реальности и злилась на героиню все больше и больше. Ведь у них обеих оставалось мало шансов на счастливую развязку и последнюю надежду одиноких книжных женщин — принца на белом листе. А вдруг они так и останутся до конца романа и жизни одинокими, — зашумели в глазах Рамоны с новой силой слезы. Зачем тогда дочитывать такую книгу-зеркало, отражающую обыденно-грязный мир?

И тогда Рамона вдруг решилась на кое-что необычное и по-мужски дерзкое. Смело пошла на то, о чем никогда не позволяла себе даже думать, потому что мысли о будущем, связанные со старостью и смертью, пугали ее до полусмерти. Но сейчас, доведенная до отчаянья, Рамона пошла на этот безрассудный для себя, но мужественный шаг — решив заглянуть в конец читаемой книги, заглянуть в собственное будущее.

Страница, которую она приоткроет сегодня вечером, думала Рамона, станет маленьким судьбоносным зеркальцем, создающим эффект зеркального коридора, в который и должен был прийти он — ее суженый, если таковой, конечно, в природе имеется.

Разгладив складки на простыне, — ведь она так любила почитать на ночь перед сном, — и тщательно расчесав волосы, Рамона зажгла две свечки на ночном столике и забралась с ногами на тахту.

— Ряженый-суженый, приди ко мне ужинать, — скороговоркой зашептала Рамона, заглядывая в конец романа.

Главное, помнила Рамона, захлопнуть книгу, как только суженый появится. Ведь все эти игры связаны с нечистой силой, и она может вырваться наружу, если не захлопнуть книгу. Рамона, как маленькие воспитанные девочки, жутко боялась нечистой силы и мужчин.

Но, помня об этом каждую секунду, Рамона как-то вся на миг стушевалась, даже оторопела, когда увидела в зеркальном отражении…

2

Адольфо заскочил в кафе «Погребок у Пауло», что рядом с национальной библиотекой, в обеденный перерыв, чтобы прочитать спортивный очерк о противостоянии «Реала» и «Барселоны». Накануне ему не удалось побывать на стадионе или, на худой конец, в спорт-баре из-за семейной вечеринки в честь возвращения из Каталонии его кузена Алонсо.

Адольфо очень сожалел о вынужденном пропуске