- 1
- 2
Алина Яблонская Рыба
«Станция “Щелковская”. Конечная. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны». И Петр Васильевич медленно освобождает свои пальцы, руки и плечи. – Мои ноги полностью расслаблены, – мысленно говорит он и освобождает насиженное место. – Я освобождаю мышцы, суставы, вагон, эскалатор и всю станцию. Мое тело расслаблено и спокойно, и в таком состоянии я пробуду еще некоторое время. И Петр Васильевич прибывает в таком состоянии до самого подъезда. Он начал медитировать месяц назад. Сначала дома украдкой от жены в туалете и душе. Потом как будто бы курить снова начал: выйдет на балкон, зажжет сигарету, отложит на край пепельницы. Она дымится как палочка ароматическая, а он мысленно расслабляется. Спустя две недели Петр Васильевич научился стоять за рыбой и медитировать в очереди. Больше он не переживал, что обязательно уведут вот ту, самую жирную тушку из-под самого его носа. Сегодня Петр Васильевич как следует расслабился в метро. Обычно ему в метро душно, скучно, страшно и тошно. А тут до «Щелковской» – прекрасно. Петр Васильевич очень доволен собой. Он нашел нужную связку ключей, открыл дверь и сел ждать семейную пару без детей и домашних животных на шесть часов. Семейная пара появилась вовремя. Вошли быстро, не снимая обуви и не взглянув на огромный календарь с котами за 95-ый год. И Петр Васильевич сразу понял: «Сейчас будут придираться». Она подцепила ноготком краску: «Осыпается». Он толкнул полку ногой: «Шатается». Петр Васильевич распинался: «Вот клен под окном, вон парковка и метро». Но муж сказал: «Все не то», – и жена ему поддакнула.Петр Васильевич остался ждать студентку без вредных привычек. Мысленно он расслабил пальцы ног и стопы. Студентка опоздала на полчаса. Сначала в дверном проеме появился ее телефон, длинная палка, рука, а потом и вся она. – Здрасьте, я тут на канал сниму, ок? Вы отойдите, а то попадете, хотя с вами даже больше просмотров. Петр Васильевич почувствовал, как напряглись мышцы живота. С ним просмотров больше. – А если жена увидит? – подумал он и сказал в пол, – Можно без меня? – А здесь у нас кухня такая ущербная. Диван – принт цветка и веревки для белья. Типичный бабушатник. Кто жил в таком – ставьте палец вверх, жмите на колокольчик и подписывайтесь на мой канал «Снимай и прокачай»… – Вот клен под окном, вон парковка и метро… – Спасибо и до новых встреч. Завтра мы с вами отправимся в район «Текстильщики». Петр Васильевич почувствовал, как напряглись кисти рук. Он сел, посмотрел в диван и подумал: «Принт цветка… А мама говорила огурцы». Диван мама получила по большому блату. Всем давали какие-то скрипучие зеленые книжки, а маме – с восточным узором и деревянными подлокотниками. Потому что мама умница была и кому-то срочно где-то помогла. Петр Васильевич очень любил диван и все детство ковырял пальцем ровно по контуру этих огурцов. Потом он на нем спал после обеда, читал ночами Лема, первый раз курил и целовал. И веревки он сам здесь натянул, чтобы маме в ванную не ходить. А мама все говорила: «Сядь, Петя, расслабься, дались тебе эти веревки». Петр Васильевич расслабил мышцы лба, поводил пальцем по узору дивана и остался ждать менеджера на удаленной работе. Менеджер пришел раньше срока. Сначала показались десять ярких пакетов, а потом и он сам. – Сдаете надолго? – Надолго. – Я хочу под склад. – Извините? – Буду у вас пакеты хранить. – А что в пакетах? – Косметика, сетевой маркетинг, у меня две фуры. – А жить будете? – Жить буду в центре, а здесь косметику хранить. Ее девочки разберут и по району разнесут. – А человек здесь жить будет? – Нет, мужик, только пакеты. – Мне человек нужен. – Не сдашь? – Не сдам. – Ну бывай тогда. Держи пакет – отдашь жене или кто там у тебя. Петр Васильевич вернулся на свой диван и залез в пакет. Там были тюбики, баночки и журнал. Он достал крем-релаксант для уставшей кожи и поставил в сервант, рядом – скраб для пяток, а за ним масло для волос и гель-душ папайя. Все по росту и цветам, как мама учила. Рядом стоит и кружка его с зайцем, и тарелка с сорокой. Кашу манную нужно есть до сорокиных лап – не меньше, чай наливать до заячьих ушей – не больше. Петр Васильевич все съедал, ничего не разливал и очень аккуратно складывал шарф в трюмо. Хорошая жизнь была, понятная. А сейчас столько всего есть, а места ни для чего нет. – Удобные же веревки, – подумал Петр Васильевич и намазал крем на щетину. А потом позвонила жена: – Петя, где рыба? – Я на квартире. – Сдал? – Нет пока. – А чего ждешь? – Никто не берет, – сказал Петр Васильевич и почувствовал, как напряглись мышцы. – Петя, я тебе сто раз говорила, что никто сейчас в Москве в таком совке жить не будет. Выкинь рухлядь и сделай ремонт человеческий. – Я краны подкрутил. – Петя, какие краны? У тебя трюмо на фантиках стоит. Ты интернет провел? – Я к десяти буду. – Не забудь рыбу. Петр Васильевич лег на диван. Что-то он совсем напряжен. Надо бы шавасану принять, эту позу мертвеца, и расслабиться от макушки до самых кончиков пальцев. Где-то в районе мышц шеи ему снова позвонили и он сказал: «Входите, 5 этаж, без лифта». Вошел человек и протянул руку: – Сергей Семенович. Добрый вечер. Обувь снимать? – Петр Васильевич. Добрый. Можете так. – Хороший у вас двор, зеленый. – Да, вот клен под окном, вон парковка и метро. – Диван, как посмотрю, имеется, шкаф, трюмо… Курить можно? – На балконе. – Ага, так на кухне у вас не курят? – Нет. – Жаль, я думал… диван в дырках весь, это свобода значит. А посуда остается? Вот эта чашка с зайчиком. У меня в детстве такая была. – Посуду заберу. – А въезжать когда? – А когда хотите? – Я бы сегодня прямо. Могу залог и сразу за два месяца. Петр Васильевич посмотрел еще раз на веревки, взял деньги, кружку с зайцем, тарелку с сорокой, все тюбики с кремами. Он вышел во двор, сел под кленом и врос. Вот теперь он понял, что за поза мертвеца. Раньше он ее неправильно делал, а сейчас по-настоящему. К десяти он был дома с рыбой. Как обычно, Маша сперва выпустила ее поплавать в ванной на радость коту, а потом убила. Петр Васильевич очень долго стоял на балконе и смотрел в кафель.
На следующий день Петр Васильевич проснулся очень рано. Он почти не спал, мало ел и ничего не хотел. Пошел на работу просто так. Зашел в метро, ему было душно и тошно, а потом сел, пригрелся и заснул. Снился ему огромный таз манной каши, а над ним сороки кружат, садятся прямо в кашу и гребут ее во все стороны огромными своими лапами-когтями. А мама говорит: «До сорокиных лап, Петя, ешь, до сорокиных лап». Он ест, сороки гребут и вместе
- 1
- 2