начал ее рассматривать. Это был толстый том в твердом переплете. На ее лицевой стороне в самом верху красовалось имя и фамилия автора – Максимилиан Диареев.

Такое пафосное имя рядом с такой забавной фамилией выглядело как минимум смешно. Профессор не знал такого учёного-историка, однако сразу предположил, что, видимо, автора зовут Максим, и намеренное изменение имени в латинскую форму говорит о явном западничестве автора.

Сразу под именем располагался заголовок – «Единственная научная история войны 1812 года». Прочитав название, профессор сильно возмутился. Его кровь начала закипать, а сердце стало колотиться с бешеным пульсом. Он, посвятивший всю свою жизнь истории этого периода и написавший несколько книг об этом конфликте, был оскорблён тем фактом, что автор приписывает себе единственную научную точку зрения.

Но что еще больше удивило Ростислава Валерьевича, так это огромная фотография Максимилиана, красовавшаяся на обложке сразу под названием. На ней был изображен молодой человек тридцати пяти лет, с широким упитанным лицом и зализанными назад волосами. В его лице профессор сразу заприметил что-то до боли знакомое, но, что именно, он не знал. Он пытался всеми силами вспомнить, что это за молодой человек и где он его видел, но, как он не старался, у него ничего не вышло. Само расположение фотографии на обложке книги свидетельствовало о чрезмерном нарциссизме автора, ведь ни один порядочный учёный так не делал.

Немного успокоившись, Ростислав Валерьевич перевернул книгу и принялся вчитываться в аннотацию, но, кроме бесконечного самолюбования, в этом маленьком тексте он ничего не обнаружил. Отложив книгу в сторону, профессор покачал головой и взял в руки конверт. Оторвав треугольный клапан, он вытащил оттуда письмо своего коллеги.

«Дорогой Ростислав Валерьевич, с прискорбием тебе сообщаю, что в нашу историческую науку вновь бессовестным образом вторгаются псевдоучёные. С тех пор, как ты уехал в Австрию, случилось страшное событие, которое не может не касаться тебя и меня, да и вообще всех современных учёных российской академической науки. Некий Максимилиан Диареев написал книгу, в которой оскорбил всех видных учёных-историков современной науки, включая тебя и меня. Сам по себе его, с позволения сказать, труд является сборником исторических фейков и басен. Надеюсь ты немедленно прочтёшь книгу по приезду и не станешь делать поспешных решений, а обсудишь со мной как нам поступить. С уважением Виктор Семёнович.»

Профессор отложил письмо в сторону и вновь взглянул на книгу. Теперь, после послания Виктора Семёновича, он смотрел на неё с нескрываемой брезгливостью. И хотя любой уважающий себя учёный прежде всего должен лично ознакомиться с материалом, а только потом делать выводы, авторитетное мнение коллеги заставило на мгновение забыть об этом основополагающем принципе научной дискуссии. Ростислав Валерьевич взял книгу и перевернул ее, положив на стол лицевой стороной обложки. Лицо Диареева раздражало профессора, и такая дешевая самореклама еще больше подхлестывала ненависть историка.

Когда Ростислав Валерьевич перестал видеть наглого выскочку, он несколько успокоился. Его аппетит пропал и голод, который его так мучил, улетучился словно его и не было. Он смотрел в свою тарелку и не знал, как ему осилить всю порцию. Он понимал, что Ксения вложила всю душу и как выйти из этой ситуации так, чтобы ненароком не обидеть свою возлюбленную, он не имел представления.

Пересилив себя, профессор взял столовые приборы и принялся поглощать пищу. Ел он медленно, всем своим видом показывая, что каждый глоток дается ему с неохотой. Ксения видела все это и потому в душе корила себя за то, что не сказала о книге Ростиславу Валерьевичу утром или хотя бы после ужина.

– Не мучай себя, – обреченно сказала Ксения и посмотрела профессору в глаза.

– Милая, прости меня, – ответил наставник, – нет аппетита.

Профессор схватил салфетку и стал вытирать руки. Его ладони тряслись и теперь он не мог так изящно их вытереть как делал это обычно.

– Ты читала книгу? – резко спросил профессор.

– Нет, – мгновенно ответила Ксения.

– Хорошо, – грубо сказал профессор. – Не читай её, если любишь меня!

Ультиматум Ростислава Валерьевича смутил Ксению, но, как умная девушка, она не подала виду, чтобы не обострять и без того болезненное состояние профессора. Учёный взял книгу и пошёл в свой кабинет. Ростислав Валерьевич так ни разу и не обернулся назад, чтобы посмотреть на Ксению, провожавшую его взглядом. Когда он очутился посреди своей комнаты, пред ним вновь предстали его бесчисленные документы, которые он смог вывезти из Австрии. Доклады великих генералов и маршалов, накладные, отчеты, донесения – всё это еще предстояло разобрать и систематизировать, но в данную секунду профессора всё это мало интересовало. И, хотя он прекрасно понимал, что настоящая наука находится в документах, книга Максимилиана словно манила профессора. В конце концов он не устоял и начал читать.

Глава II

Всю ночь профессор читал книгу и закончил лишь под утро. Усталость давала о себе знать и поэтому какие-либо выводы Ростислав Валерьевич решил сделать, как только хорошенько выспится. Проспав много часов учёный проснулся лишь к обеду. Осеннее солнце уже во всю било своими лучами в окно и освещало комнату учёного. Часть светового потока падала на железные доспехи, стоящие в углу, а полированные латы отражали его на лицо профессора и препятствовали всякому дальнейшему сну.

Нехотя Ростислав Валерьевич встал и перво-наперво взял книгу в руки. Он посмотрел на лицо Максимилиана и теперь решил сделать для себя выводы. По его мнению, книга отличалась крайне хамской манерой изложения, в которой автор постарался оскорбить всех деятелей современной научной историографии. Так же книга просто пестрила неприкрытой ангажированностью, в ней даже не пытались следовать хоть какой-либо объективности. И самое страшное, что автор использует огромное количество ссылок, но большая их часть вообще относится не к первоисточникам, а на книги других авторов. Но что больше всего удивило учёного, так это полное совпадение мнения об этом памфлете с мнением Виктора Семёновича.

Монография произвела крайне неприятное впечатление на профессора и не столько потому, что автор несколько раз оскорбил его в самой книге, но сколько тем фактом, что этот опус вызвал внимание учёных, которого он абсолютно не достоин.

Ростислав Валерьевич встал с дивана и направился к столу. Он сел в кресло и включил свой ноутбук, чтобы хоть что-то узнать об этом выскочке. Открыв браузер, профессор ввел в поисковой строке