предвкушением ждал вечеров, когда эксперты раскрывали секреты писательского ремесла. Они часто перебивали друг друга и пускались в эмоциональные дискуссии, иногда даже забывая про аудиторию.

Папа с дедом так же любили пререкаться по любому поводу. К примеру, как лучше подрезать ветви наших яблонь, чтобы они не тянулись слишком вверх, и чтобы не нависали над прилегающим участком. Но в сезон созревания каждое утро несколько яблок оказывались на траве у соседа. И сосед, и отец с дедом всё удивлялись, как такое может происходить, даже при сильном ветре. Не догадывались, что это не ветер, а я срывал и перекидывал плоды через ограду. Девочке достаточно было и одного яблока, которое она с хрустом уминала, едва принявшись за очередную главу. А потом, не в силах оторваться от повествования, она держала огрызок тонкими пальцами за хвостик, другой рукой перелистывая книгу, чтобы не запачкать страницы.

«Я считаю, что фабула и есть сюжет, просто изложенный в виде перечня событий» – говорил первый эксперт.

«А моё определение фабулы отличается, – возражал второй. – Фабула – это о чём мы рассказываем, то есть скорее структура того, что бы мы хотели рассказать, а сюжет – это как мы рассказываем, как мы протаскиваем героя через все перипетии.»

Пусть оба эксперта будут одновременно и положительными, и отрицательными персонажами. В моей истории они управляют монастырской школой. Они обучают искусству сёдо, каллиграфии, и искусству кэндзюцу, владению мечом. В то же время они вынуждены подчиняться коварной жене правителя, нашей кицунэ. Кстати, надо дописать, что она колдовством воскресит и излечит сэнсэя. Не буду я их больше убивать и калечить. В конце концов, не их вина, что я не стал писателем.

До этого конкурса я прослушал кучу учебных курсов, но все они были рафинированными. А ещё меня бесили жестикуляция и интонации анимированных ведущих. Поэтому отступления от заявленных тем дуэта красноречивых мастеров текста были отдушиной. Не знаю, было ли так задумано или получалось импровизировано, но такой способ подачи материала был живым.

Живым – вот ключевое слово! Получится ли у меня написать живой рассказ? Наверняка у жюри, состоящем из писателей, критиков, а главное – редакторов, есть способы определить текст, сгенерированный искусственным интеллектом. Сумею ли усыпить их «чуйку»? Кстати, звучит парадоксально: «искусственное искусство». Всё сложнее становится отделять «человеческое» искусство от «машинного» в живописи, в музыке, а теперь и в литературе.

Я стал замечать за собой, что подолгу подглядываю за любительницей книг. Безобразные очки нещадно искажали пропорции скул, щёк и глаз. Но всё равно можно было разглядеть смену эмоций на её лице по мере того, как зрачки пробегали по строчкам. Вот она задышала чаще, вот она хмурится, вот закусывает нижнюю губу, вот недовольно морщит нос, после чего пальцем возвращает очки на место, а вот улыбается и даже смеётся вслух. Я следил за ней и пытался догадаться, о чём она читает в этот момент: герой пустился в путешествие, ему грозит опасность, вот-вот его нагонят, грянула решающая битва, наверняка он побеждает…

Сюжет – это серия действий, в которых герой раскрывается, потому что героя легче всего раскрывать именно в действии. Каждое действие должно либо менять героя, либо обнаруживать новый слой в его натуре, либо показывать его образ в ином свете.

Мой цифровой двойник спешит производить сюжетные линии. Мне ничего не остаётся кроме как слушать этот внутренний голос. Рыцарский турнир является беспроигрышным способом дать Герою шанс проявить себя.

Сёгун, правитель, бросил вызов даймё, своим феодалам. Они выставляют лучших своих самураев. Герой принимает этот вызов. Именно поэтому он вступает в бой со своим сэнсэем, чтобы доказать, что готов к испытаниям. Но прежде ему надо совершить путешествие ко двору правителя и преодолеть череду препятствий, вот ещё поводы показать свои ум, удаль и силу. Я уже смаковал главу ночного перехода через ощетинившийся шипами лес, из которого доносятся лязганье и рык, и в котором мерещатся тускло-светящиеся глаза. Герой делает десяток шагов по тропинке, как вдруг ветви смыкаются со всех сторон, а из-под них выпрыгивают карликовые драконы. Их челюсти клацают совсем близко, обжигая его лицо горючим смрадом и брызгая искрами на пластины его доспехов. Но Герой успевает уклоняться, орудуя двумя мечами. Отсечённые головы драконов падают под ноги в темноту, оставляя в лунном свете сизую дымку.

Мой путь на литературный конкурс не был дорогой, полной приключений, но он потребовал от меня сделать ещё один нелегкий выбор. Ради этого шоу я бросил прибыльный бизнес, а ведь славился как маститый сценарист иммерсионных реклам. Я настолько поднаторел в этом, что был уверен, что моего воображения достаточно для писательства. На деле же оказалось, что даже самый маленький рассказ сжирает всё моё время, а результат далёк от сносного. Если тысячу знаков мне удалось написать за неделю в свободное время по вечерам, то с двумя тысячами я едва справился за несколько ночей и выходные. Поэтому я расторг контракты и остался без заказов, чтобы всецело отдаться литературе. Чем не геройский поступок?

Но экспертам всё равно, ушёл я с работы или нет. Таких, как я, заявившихся на конкурс, несколько тысяч. У каждого претендента своя история. Но нас всех объединяет мечта стать писателем. Одного манит вселенская слава, другому достаточно известности в родном городе, у третьего зудит выговориться в тексте, четвёртая стремится к самореализации. У меня тоже своя цель.

Я не дождался, пока книголюбка меня заметит. Я перепрыгнул через забор и подошёл к ней. Она сидела на сложенном вчетверо пледе, прислонившись спиной к дереву. Она обратила на меня внимание, только когда я подошёл так близко, что моя тень легла на страницу книги.

– Что читаешь? – спросил я.

Она подняла глаза и посмотрела на меня поверх очков. Я увидел её глаза вблизи. Они были огромными, как листья яблони. Линзы их сильно уменьшали.

Она закрыла книгу, заложив пальцем как закладкой, и кивнула на заголовок: «Ловец снов и Приходящая по ночам».

Читателя может удержать в произведении либо герой, в которого он влюбился, либо сюжет, который постоянными интригами держит читателя за ноздри, либо своеобразный мир, который не хочется покидать.

У меня не получается творить. Во мне борются два разных человека. Точнее, человеком является один из них. Второй – компьютер. Два автора. Первый в творческом кризисе, а второй фонтанирует идеями, которые первому видятся как набор клише. Может, мне сыграть на этом? Кроме внешней борьбы