заброшкой, нырнули в свои подвалы; даже плотный поток машин, характерный для вечера, как будто поредел. Фил шумно втянул свежий предгрозовой воздух и качнул головой. Третий раз за сегодня попасть под бурю не хотелось.

Футболка неприятно липла к телу, холодя кожу до мурашек. С волос раздражающе срывались капли. Пальцы с трудом сгибались-разгибались, утомлённые дракой и зябкостью мая. Даже сигарета не помогала согреться. Пришлось подхватить с рюкзака, валявшегося в более-менее чистом углу, бежевую куртку, рукав которой очень неудачно порвался во время драки. «Мать меня убьёт!» – поморщился, кутаясь в неё, тяжёлую от воды, но хотя бы чуть более тёплую, чем футболка. Артём сочувствующе хлопнул друга по плечу:

– Потерпи. Батя скоро в гаражи уйдёт ковыряться, метнёмся ко мне.

– Да у нас с ним вроде ровно, – буркнул Фил, сбрасывая пепел на кирпичи.

– У вас, – в голосе друга наконец-то скользнула горечь. – А у нас опять контры и недопонимание. Он не одобряет мой выбор идти в дипломатические отношения и политику. Говорит, что туда идут одни…

Артём красноречиво поморщился и махнул рукой. Фил слишком хорошо знал дядю Сашу и с лёгкостью предположил сто и один вариант оскорблений политиков. В воздухе растаяло последнее облачко догорающей сигареты. Фил многозначительно протянул:

– Ну…

– Ну до тебя мне далеко, согласен. У тебя там домик строгого режима.

Переглянулись и хохотнули. Кажется, они с Артёмом достигли абсолютного симбиоза за столько лет дружбы, раз уже начинали, как в кино, договаривать друг за друга фразы. Фил прислушался к себе: это было круто. Гораздо круче, чем побеждать на ринге более сильного соперника или бить морду Илье.

Фил как будто в одну секунду ощутил прилив сил, и внутри вспыхнул огонь, так что сигарета осталась ненужной. Пальцы разжались, и под укоризненный взгляд Артёма окурок дотлевал на лету.

– И не надо на меня так смотреть, – дёрнул плечами Фил. – Горбатого могила исправит, как говорит отец. Всё равно не загорится.

– Я не думал, что ты его в принципе слушаешь, – невозмутимо заметил Артём.

Фил злобно насупился, поддевая носком ботинка битое стекло. С разворота оно полетело с площадки, а Артём неловко замолчал. Да, с отцом у Фила отношения складывались не очень хорошо. Вернее будет сказать: ужасно. Постоянные ссоры, споры, столкновения, которых, наверное, можно было бы избежать, если бы кто-нибудь из них умел уступать. Ни отец, ни Фил не умели. Каждый стоял на своём, готовясь зубами грызть за то, что считал правильным. Даже если ошибался.

Но нельзя было отрицать, что у его отца колоссальный жизненный опыт за плечами и иногда здравые мысли. Об этом Фил сквозь зубы, нахохлившись, как подбитый обиженный воробьишка, и сообщил Артёму. Внутри слабо похрустывал гнев, но тут же осыпался сигаретным пеплом. Сил злиться попросту не было: вся ярость воплотилась в ударах Илье и его приспешникам. О них и напомнил Артём, неловко взъерошив волосы.

Друг, как обычно, хотел докопаться до истины и хладнокровно рассудить, кто виноват, а кто прав.

Фил продолжал не помнить. Кажется, всё началось с оскорбления в его адрес, кажется, от Ильи. Фил, до скрипу пропесоченный взглядом и громогласным голосом директора, вышел из кабинета и тут же наткнулся на Муромцева, отвесившего ядовитый комментарий. Сильно преждевременно.

Впрочем, может, всё началось гораздо раньше.

Фил начал перечислять всё, в чём был грешен Илья и вся банда не-бедных детишек школы, в которую Филу не удалось вписаться. Он говорил о нелегальной покупке сигарет, в упор игнорируя тот факт, что поступает точно так же. Говорил о кражах из китайских магазинов ради забав. О граффити. Говорил о пьянках на нормальных тихих территориях. Об оккупированных спортивных площадках.

Всё было не критично, в общем-то, и не так отвратительно. Если бы не один нюанс, на который у Фила была аллергия: они приставали ко всем, демонстрируя свою силу. Включая младшеклассников, случайно касающихся их, и даже девчонок. Не все, конечно, но многие. Илья до поры до времени тоже казался вполне приличным и раздражал на уровне пафосного самовлюблённого павлина, пока месяц назад Фил не заметил, как Илья и богатенький главарь отморози школы, зажав в углу самую адекватную и умную из одноклассниц, вымогают у неё деньги.

Тогда гнев достиг рубежа и выплеснулся лавиной физических ударов, а не ядовитых слов.

Когда Илья перевёлся в их класс, та одноклассница стала единственной, кто отнёсся к нему миролюбиво и почти дружелюбно. Даже Фил, чего греха таить, не удержался от подтрунивания над новеньким. А Илья повёл себя так омерзительно.

Предательства Фил не понимал.

– Фил, прости, но… Мы занимаемся тем же самым, не?

– Мы – по-другому! – пафосно парировал Фил. – Мы хотя бы мелким сигареты не перепродаём втридорога. Вообще не перепродаём!

– Эти «мелкие» тебя на два года младше, Фил, – весь вид Артёма, начиная со скрещенных рук до издевательски поднятой брови, выражал скептицизм.

Фил лишь фыркнул. Внутри него разгоралось ласковое, согревающее, неудержимое в своей стремительности пламя идей и жажды мести. Порыв ветра заставил шелестеть молодую листву на яблоньках вдоль пустынной дороги. Фил поёжился: мокрая одежда обожгла холодом, как пощёчина матери. И вместо воодушевляющей речи вышли какие-то обрывки идей:

– Здорово было бы навалять Илье. И его п… Пи. Пр, – закутался в куртку, спрятав ладони подмышки и сплюнул: – Лять. Говорить уже разучился. Ну ты понял, – Артём кивнул. Воодушевлённый, Фил продолжил: – Только в одиночку не получится. Банду надо создать. Как у этих.

– Ага, – саркастично поддакнул Артём и принял героическую, забавную в своём пафосе позу и спародировал голос игрового персонажа: – И называться мы будем «Грачи»!

Настала очередь Фила скептически коситься на друга. Он хотел лениво бросить сквозь зубы едкий комментарий, но вышло, как обычно, комично и причудливо:

– Внимание, у кого-то переизбыток конвейерных игр! Срочно нужна новая!

Артём странно тепло усмехнулся и потёр шею, отводя взгляд. Это улыбчивое и полумечтательное состояние не сулило ничего хорошего, и Фил невольно насторожился.

– Не бойся, не я, – Артём подмигнул и развёл руками: – Варька все уши прожужжала. Мне кажется, ещё немного, и она влюбится в Джейкоба.

Фил хотел было ядовито прыснуть, мол, у девчонок свои причуды. Но смолчал, уважая чувства друга. Эта самая незнакомая Варя, как бы ни было Филу противно, была для Артёма подругой особого рода – как сестра. Фил вообще-то сомневался, что с девчонками можно нормально дружить, и подозревал, что Артём попросту влюбился в Варю, но пока ни о поцелуях, ни о прочих вещах речи не