нужно остановиться.
— Хватит, девочка, — сказала Чийомэ, Куротачи уже не отбивался. — Девочка. ХВАТИТ.
Тяжело дыша, девушка посмотрела на Чийомэ, а потом на дрожащее тело у своих ног.
— Стража, — простонал шар, которым был Куротачи.
— Нет уж, — сказала Чийомэ. — Ты ворвался в мои покои. И даже если стражи не бросят тебя за это за решетку, как ты объяснишь, что тебя избила девушка голыми руками? Они же рассмеются тебе в лицо.
Он скулил.
— Слушай, ласка, — Чийомэ подошла к нему. — Послушайся мою слугу и уйди отсюда. Пока я не отдала тебя на тренировку своим телохранителям.
Он снова заскулил и пополз к двери.
Чийомэ закрыла дверь и посмотрела на двух своих слуг.
Миэко и Кунико кивнули.
Фуюдори все еще тяжело дышала, ее щеки были красными, волосы растрепались. Ее костяшки были ободраны, одна нога была босой. Но ее черные глаза сияли.
«О, да. Молодец».
— Добро пожаловать, — сказала Чийомэ, — в Полную луну.
Отрывок из «Яркоглазой» («Времена меча» — 2)
Я люблю лазать. Да, наверное, глупо так говорить сейчас. Конечно, я люблю лазать. Но это так. Всегда было так. Раннее воспоминание — мама плачет с сестрой на руках — я видела всегда сверху. И хотя мы только переехали в крохотный домик, хотя мне было всего четыре, я уже нашла тогда путь на покосившиеся стропила. В воздухе мне всегда было уютнее, чем на земле. Безопаснее. Потому мама и назвала меня Белкой. А теперь я смотрела на отвесную скалу в пределах Полной луны и нервничала. Боялась. Тоуми фыркнула, они с Эми стояли позади меня с луками и колчанами за плечами. — Страшно, Мышка-чан? Я покачала головой. Но мы знали, что это ложь. Эми улыбнулась, они пошли к вратам. Похоже, она так пыталась меня приободрить. Но ощущалось это, словно она утешала меня: «Было приятно дружить с тобой, Мурасаки». — Давай уже, Рисуко-чан, — сказала Мицукэ. — Госпожа Чийомэ сказала, что ты забралась к ее окну по стене главного зала под снегом. Если ты смогла это, тот тут проблем возникнуть не должно. Мы прошли через задние врата, утес навис над нами. — Туда еще хоть кто-то забирался? Куноичи с незапоминающимся лицом пожала плечами. — Спроси у Миэко. Она тут дольше меня. Я снова кивнула, во рту пересохло. — Я… поищу лучший путь. Она вскинула руки, словно говорила: «Я тебе не мешаю». Горло пересохло, сердце подступило близко к нему, я пересекла маленький сад, что был за задней стеной лагеря. Я забралась по горе камней, покрытой растениями у основания утеса, и посмотрела вверх. Вблизи камень не казался ровным. Он был пологим, да, но не прямым, и я видела трещины, куда можно было сунуть носки и пальцы, чтобы удержаться. В центре утеса был небольшой изгиб. Изменение было всего в ладонь шириной и в две в глубину, шло в две трети утеса под углом. Издалека видно его не было, но вблизи я увидела. Вот оно. Дыхание и сила вернулись, я приблизилась к стене и полезла. Скажу вам одно, только это секрет: когда я лезу, я не думаю о падении или о расстоянии. Я думаю о дереве или камне, что передо мной. Я ищу, за что уцепиться руками и ногами. Я знаю, что пока я могу отыскать это, я буду лезть. И здесь искать такие места было легко. Камни были полны трещин и неровностей, за которые я могла держаться, куда могла поставить ногу. Вогнутая поверхность камня и наклон утеса означал, что мой вес не был только на пальцах и носках. Не думаю, что так пролезть смог бы каждый. Это было не просто. Но я быстро рассталась с землей и вернулась в свою стихию. Казалось, что сами камни помогают мне подниматься, словно помогает сама гора. Еще один секрет: я часто такое ощущаю. Не всегда. Но бывает — и это мои любимые случаи — когда ощущается так, будто лезу не я, а утес, дерево или стена сами поднимают меня все выше и выше. Я никогда не чувствовала присутствие богов или монстров. Но в такие моменты я знала и была уверена, что рядом что-то сильное, крупнее меня. И я оживала, хоть и волновалась. Можете считать меня глупой или странной. Моя сестра так и делала. Я добралась до выступа и была почти разочарована. Мышцы разогрелись, это было приятно, и я еще не начала уставать. И все же стоило забраться на выступ и найти лучшую точку для дальнейшего подъема. Я забралась на почти плоскую поверхность и села. Я впервые посмотрела вниз. А внизу Мицукэ, Маи и Шино стояли, подняв головы, с открытыми ртами. За стенами Полной луны стояло несколько самураев Матсудаиры, черные силуэты старого португальского священника и мальчика, Джолало-сана. Они тоже смотрели на меня. Улыбаясь, я помахала им. Конечно, в этот миг пошел дождь. В горах погода часто менялась, особенно, в теплые месяцы. Синее небо могло моментально разразиться дождем. Так же быстро метель сменялась дождем. Крупные капли превращались в брызги от камней, охлаждали мою теплую шею. Солнце вдруг исчезло, небо потемнело, набежали тучи из-за горы надо мной. Внизу все разбежались. Я огляделась в поисках укрытия. Я не ждала многого. Выступ не был ровным. Вода уже начинала стекать. Я встала, пока она не намочила мои штаны. Выше, где выступ сужался и сливался с утесом, я увидела темную трещину. Я надеялась, что хоть отчасти влезу туда и скроюсь от дождя, и пошла к тени. Дождь превратился в град, так бывало весной. Ледяные шарики били по голове. Трещина оказалась достаточно широкой, чтобы я скрылась от непогоды. Я развернулась, оттолкнулась… И оказалась внутри, вдали от града. Я с радостью смотрела, как градины размером с горох бьют по горе. Встряхнувшись, я оглянулась. Было темно. Я вытянула руки, там было место. Каменные стены расширялись по сторонам, но я не нащупала конца. Я еще не бывала в пещерах. Мне было лучше над землей, а не под ней. Но все же любопытство толкнуло меня идти дальше. Я шагнула во тьму, потом сделала другой шаг. Воздух был холодным, затхлым. Пахло… чем-то. Птицами. Чем-то еще. Я повернулась к трещине. Она была вертикальной прорезью яркого света. Град все еще стучал по выступу, залетал в пещеру, усеивая пол у моих ног. Я прищурилась, пытаясь разглядеть что-то во мраке. Я вспомнила один из уроков Миэко-сэнсей. «Если идете от света во тьму, — говорила она, когда мы били соломенные пугала, — закройте один глаз, или оба, если можете безопасно сделать это. Так вы не будете слепыми в темноте». Я опустилась на колени и закрыла глаза, отвернувшись от света. Я сосчитала десять вдохов, потом еще десять. Я слушала стук града
Я люблю лазать. Да, наверное, глупо так говорить сейчас. Конечно, я люблю лазать. Но это так. Всегда было так. Раннее воспоминание — мама плачет с сестрой на руках — я видела всегда сверху. И хотя мы только переехали в крохотный домик, хотя мне было всего четыре, я уже нашла тогда путь на покосившиеся стропила. В воздухе мне всегда было уютнее, чем на земле. Безопаснее. Потому мама и назвала меня Белкой. А теперь я смотрела на отвесную скалу в пределах Полной луны и нервничала. Боялась. Тоуми фыркнула, они с Эми стояли позади меня с луками и колчанами за плечами. — Страшно, Мышка-чан? Я покачала головой. Но мы знали, что это ложь. Эми улыбнулась, они пошли к вратам. Похоже, она так пыталась меня приободрить. Но ощущалось это, словно она утешала меня: «Было приятно дружить с тобой, Мурасаки». — Давай уже, Рисуко-чан, — сказала Мицукэ. — Госпожа Чийомэ сказала, что ты забралась к ее окну по стене главного зала под снегом. Если ты смогла это, тот тут проблем возникнуть не должно. Мы прошли через задние врата, утес навис над нами. — Туда еще хоть кто-то забирался? Куноичи с незапоминающимся лицом пожала плечами. — Спроси у Миэко. Она тут дольше меня. Я снова кивнула, во рту пересохло. — Я… поищу лучший путь. Она вскинула руки, словно говорила: «Я тебе не мешаю». Горло пересохло, сердце подступило близко к нему, я пересекла маленький сад, что был за задней стеной лагеря. Я забралась по горе камней, покрытой растениями у основания утеса, и посмотрела вверх. Вблизи камень не казался ровным. Он был пологим, да, но не прямым, и я видела трещины, куда можно было сунуть носки и пальцы, чтобы удержаться. В центре утеса был небольшой изгиб. Изменение было всего в ладонь шириной и в две в глубину, шло в две трети утеса под углом. Издалека видно его не было, но вблизи я увидела. Вот оно. Дыхание и сила вернулись, я приблизилась к стене и полезла. Скажу вам одно, только это секрет: когда я лезу, я не думаю о падении или о расстоянии. Я думаю о дереве или камне, что передо мной. Я ищу, за что уцепиться руками и ногами. Я знаю, что пока я могу отыскать это, я буду лезть. И здесь искать такие места было легко. Камни были полны трещин и неровностей, за которые я могла держаться, куда могла поставить ногу. Вогнутая поверхность камня и наклон утеса означал, что мой вес не был только на пальцах и носках. Не думаю, что так пролезть смог бы каждый. Это было не просто. Но я быстро рассталась с землей и вернулась в свою стихию. Казалось, что сами камни помогают мне подниматься, словно помогает сама гора. Еще один секрет: я часто такое ощущаю. Не всегда. Но бывает — и это мои любимые случаи — когда ощущается так, будто лезу не я, а утес, дерево или стена сами поднимают меня все выше и выше. Я никогда не чувствовала присутствие богов или монстров. Но в такие моменты я знала и была уверена, что рядом что-то сильное, крупнее меня. И я оживала, хоть и волновалась. Можете считать меня глупой или странной. Моя сестра так и делала. Я добралась до выступа и была почти разочарована. Мышцы разогрелись, это было приятно, и я еще не начала уставать. И все же стоило забраться на выступ и найти лучшую точку для дальнейшего подъема. Я забралась на почти плоскую поверхность и села. Я впервые посмотрела вниз. А внизу Мицукэ, Маи и Шино стояли, подняв головы, с открытыми ртами. За стенами Полной луны стояло несколько самураев Матсудаиры, черные силуэты старого португальского священника и мальчика, Джолало-сана. Они тоже смотрели на меня. Улыбаясь, я помахала им. Конечно, в этот миг пошел дождь. В горах погода часто менялась, особенно, в теплые месяцы. Синее небо могло моментально разразиться дождем. Так же быстро метель сменялась дождем. Крупные капли превращались в брызги от камней, охлаждали мою теплую шею. Солнце вдруг исчезло, небо потемнело, набежали тучи из-за горы надо мной. Внизу все разбежались. Я огляделась в поисках укрытия. Я не ждала многого. Выступ не был ровным. Вода уже начинала стекать. Я встала, пока она не намочила мои штаны. Выше, где выступ сужался и сливался с утесом, я увидела темную трещину. Я надеялась, что хоть отчасти влезу туда и скроюсь от дождя, и пошла к тени. Дождь превратился в град, так бывало весной. Ледяные шарики били по голове. Трещина оказалась достаточно широкой, чтобы я скрылась от непогоды. Я развернулась, оттолкнулась… И оказалась внутри, вдали от града. Я с радостью смотрела, как градины размером с горох бьют по горе. Встряхнувшись, я оглянулась. Было темно. Я вытянула руки, там было место. Каменные стены расширялись по сторонам, но я не нащупала конца. Я еще не бывала в пещерах. Мне было лучше над землей, а не под ней. Но все же любопытство толкнуло меня идти дальше. Я шагнула во тьму, потом сделала другой шаг. Воздух был холодным, затхлым. Пахло… чем-то. Птицами. Чем-то еще. Я повернулась к трещине. Она была вертикальной прорезью яркого света. Град все еще стучал по выступу, залетал в пещеру, усеивая пол у моих ног. Я прищурилась, пытаясь разглядеть что-то во мраке. Я вспомнила один из уроков Миэко-сэнсей. «Если идете от света во тьму, — говорила она, когда мы били соломенные пугала, — закройте один глаз, или оба, если можете безопасно сделать это. Так вы не будете слепыми в темноте». Я опустилась на колени и закрыла глаза, отвернувшись от света. Я сосчитала десять вдохов, потом еще десять. Я слушала стук града