Я встала, попрыгала, нашла пригорок и, спрыгнув с него, упала, и больно ударилась о камни. Придётся идти в город, чтобы узнать, где нахожусь и уже, потом решать, как вернуться домой. За одним можно проверить голову, мало ли я чего о себе не знаю. Долгий спуск утомил меня, хотелось пить и дать отдых ногам, а до города ещё дойти надо.

Преодолев последние километры, вошла в город. У нас так не строят, множество высотных домов с площадками для транспорта я видела впервые. Мини машинки похожие на жуков периодически покидали стоянку у дома, унося своих владельцев по небу к месту назначения. Глухая стена со стороны стоянки, скорее всего не пропускала звук, давая жильцам возможность спокойно жить. Дорога, по которой я шла, была чем угодно только не асфальтом. Встречающиеся на пути люди чем-то неуловимо отличались от тех, которые окружали меня каждый день. Это как я, и девушка моего возраста из шестнадцатого века, разница на лицо. Надо найти полицейский участок и попросить помощь. Пока не выясню где я, не буду говорить о призраках и прыжке в бездну. Я бы не поверила в такую историю, посчитав её бредом. Уличная реклама на больших мониторах громко оповещала население о товарах, поступивших в магторги и возможности приобрести их в сети лучших из них «Лерианка». Я прекрасно понимала всё, что говорила девушка с экрана, поэтому у первого попавшегося мне на пути попросила указать дорогу до полиции. Тут и выяснилось, что язык то я понимаю, а вот значение некоторых слов непонятно. Здесь нет такого слова как полицейский, за порядком в городе следят хранители порядка, коротко хроны. Это всё я выяснила, пока объясняла молодому человеку, что хочу от него. Парень спокойно, без нервов потратил на меня кучу времени, и отправил по нужному маршруту. Здание, в котором располагались хроны, отличалось от других большим количеством транспортных площадок. Всего хроны занимали пять этажей, на остальных располагались сопутствующие организации, такие как дорожные службы, служба сопровождения и охраны, судейство мелких правонарушений чаще всего это было банальное выписывание штрафов, так же здесь располагались квартиры для временного проживания командировочных и сотрудников, попавших в тяжёлую жизненную ситуацию. Что считать тяжёлой ситуацией зависело от непосредственного руководителя, но с этим проблем не возникало, в почти мужском коллективе. Они понимали друг друга без слов, если надо, то считай квартира в твоём распоряжении на необходимый срок. Главное уравновешенное состояние психики работника. Я подошла к дежурному, сидящему на входе.

– Здравствуйте.

Он оторвался от заполнения электронного журнала и посмотрел на меня в ожидании продолжения, но видя мою неуверенность, спросил.

– Что у вас случилось?

Я решила сказать всё одним предложением.

– Я не знаю где я и как сюда попала.

Дежурный так же бесстрастно, как до этого заполнял журнал, подал мне карточку с номером кабинета.

– Проходите на третий этаж.

Турникет открылся, пропуская меня, и я отправилась искать кабинет 4э-П.17. Нужный кабинет нашла быстро, а ждать когда вызовут, пришлось долго. Из кабинета вышел седой мужчина и стремительным шагом прошёл по коридору на выход из управления. Теперь настала моя очередь решать проблемы. Я зашла в просторный кабинет, в котором свободно разместились три рабочих стола, много электронной техники, её значение было не совсем понятно. В кабинете находился один человек, он тоже что-то заполнял, не поднимая на меня взгляд.

– Присаживайтесь. Я вас слушаю и, пожалуйста, коротко и без истерик.

Пришлось повторить сказанное дежурному при входе. На меня так и не посмотрели.

– Имя?

– Владислава.

– Фамилия?

– Мальва.

– Год рождения?

– Девятого, двенадцатого, одна тысяча девятьсот девяносто шестого.

На кармане его рубашки, был прикреплен бейдж, по которому сотрудник значился как Рэнни Мар. Рэнни перестал набирать текст на сенсорном экране, на секунду замер и наконец, посмотрел на меня, пытаясь осознать сказанное мною.

– Какой год говорите год?

Пришлось повторить.

– Одна тысяча девятьсот девяносто шестой.

– Меня беспокоит ваше душевное состояние.

– Что с ним не так?

О том что, скорее всего здесь другое летоисчисление я сообразила только сейчас.

– Вы говорите, что родились в одна тысяча девятьсот девяносто шестом.

– Возможно, я что-то путаю, говорю вам, я потеряла часть памяти, но эту дату я помню именно так.

– Всё может быть, – пробубнил он и вновь уткнулся в экран. – Всё может быть. Что ещё помните?

Сейчас, так и рассказала тебе всё Рэнни Мар, чувствую, упечёшь меня в дурку, и так много лишнего сказала.

– Больше ничего.

Мар распечатал лист с заявлением и подал мне.

– Прочитайте и подпишите.

Это было заявление на определение моей личности, в конце стояла дата ноль третье, ноль пятое, три тысячи сто шестьдесят седьмой год.

– Подписывайте, у вас есть идентификатор личности, чтобы подтвердить заявление. Моё непонимания вопроса, легко читалось по лицу.

– Это тоже не помните?

– Нет.

– Что же мне с вами делать?

Вопрос не требовал ответа. Рэнни сделал все необходимые запросы по определению личности и сейчас читал ответы. Для него это было временной проблемой, а его решение станет для меня будущим. Решение было принято.

– Вас отвезут в социальную службу, она занимается адаптацией к взрослой жизни подростков, о которых некому позаботиться. Думаю вам сейчас это необходимо. Срок адаптации определяет социальная служба, содержание за счёт средств организации. Временный идентификатор для вас подготовят, и раз не удалось узнать год рождения можно попробовать по-другому. Сколько вам лет помните?

– Да, мне двадцать четыре.

– Прекрасно, будем считать, отталкиваясь от этого знания. Получается, вы родились в три тысячи сто сорок третьем году. Когда по вашему заявлению появится информация, вам сообщат, сейчас можете подождать в коридоре, за вами придёт Том Фолад и сопроводит вас до места временного проживания.

Последнюю фразу я уже не слышала, на соседнем столе увидела кружку с чаем и булочку. Проглотив слюну, встала и направилась в сторону еды.

– Владислава вы куда? Вы слышали, что я сказал?

Мгновение и я жевала мягкий хлеб, а чай оказался холодным и сладким.

– Что?

Рэнни встал, а я запихивала булочку в рот. Он прошёл мимо меня к шкафу, открыл его, достал оттуда пачку печенья и шоколад.

– Возьмите. Извини, не подумал, что ты можешь быть голодная.

Мне стало стыдно за свою несдержанность. Простите… я… просто…

– Давно не ели. Всё в порядке ешь, а это возьмешь с собой.

По-быстрому дожевала хлеб и покинула кабинет Рэнни, в коридоре уже ждал