Духовная, разумеется. Если бы его еще периодически не бросало в холод – давно б перегорели предохранители…

Но вот Счастливчики подошли к лавке, полной товаров, где наверняка должно было быть и пиво. Оранжевый Музырик дружелюбно хрустнул челюстями и суставами и прыгнул навстречу Землянам:

– Фа? – вежливо сказал он.

– Ну, м-м, – Ромуальд набирался духу, сидя на плече Пришельца. – Ре, ре, до… мажор?

– Фафа? Додо? – удивился Музырик.

– Э-э… До ре ми фа соль ля си? – невозмутимо продолжил Ромуальд.

– Си?! – возведя клешни к небу, воскликнул Музырик. – Си? Си! Фа си! До си! Ля си.

– Ага! – обрадовались Счастливчики. – Си, си! Да, да!

– Соль?! – внезапно изменился в лице Музырик и пристально взглянул в глаза Землянам. – Соль?!

– Спички! – Ромуальд трепыхнулся на плече Пришельца и заявил:

– Нет у него пива! – И развел в стороны крылышки.

Огорченные Счастливчики поспешили к выходу, потому что произошедшая сцена произвела на них неприятное впечатление и фигура Музырика, вибрирующего на тоненьких членистых ножках, уже не вызывала доверия. Вдруг прыгнет?

Так наши герои блуждали по пляжу, переходя от одного ларька к другому. Впереди маячили пригородные коттеджи, погруженные в нежную тень платанов и каштанов, Светило, сделав скачок в небе, вновь всплыло в зенит – а пива не было, хоть убейся!

Вдруг на аллее баобабов, ведущей в сторону от моря, Счастливчики увидели Музырика, на ходу сочиняющего стихи. Он что-то мурлыкал себе под нос, тут же записывая и зачеркивая гусиным пером пришедшие на ум строки.

– Все поэты любят пиво! – решили наши герои. – Ромуальд, ты знаешь язык местных поэтов?

– О! Это мой любимый здешний язык! – сообщил Ромуальд. – Зимой, весной и осенью и летом: любимый мой – язык поэтов!

Счастливчики вежливо, как умели, остановили Музырика. Ромуальд вступил в переговоры:

– Ямб – хорей? – спросил он.

– Ямб, ямб! – чему-то обрадовался Музырик и протянул Счастливчикам клешни. Ромуальда он, не долго думая, дернул за лапу, едва не перекусив, как кусачками проволоку.

– Ямб Нимб! – продолжал Музырик. – Куш муж уж глушь тушь тишь чушь чиж иж…

– Что он говорит? – нетерпеливо спросили Ромуальда Счастливчики.

– Он помнит чудное мгновенье, он нюхал яркие цветы, к нему приходит вдохновение в час наступленья темноты! – перевел Ромуальд.

– А про пиво? – напомнил Старик. Положение вещей ему переставало нравиться. Он нахмурил правую бровь, и Музырик слегка опешил.

– Шиш быш? – нахохлившись в подражание Старику, спросил Ромуальд.

– Пить ныть спать пять вставать стрелять! – сказал Музырик.

– А, он не пьет пива! – воскликнул Ромуальд. – Он говорит, что когда пьет – начинает ныть, засыпает только в пять, а утром хочется стреляться!

– Передай ему: пусть вешается! – в сердцах воскликнул Старик.

Из благородных побуждений, Ромуальд несколько смягчил перевод: «Кыш мышь!» – заявил он Музырику.

Счастливчики зашагали прочь, оставив аборигена в недоумении и растерянности.

Делать было нечего: побродив еще немного, наши герои повернули обратно, намереваясь чуть позже заняться поиском пива более основательно и всерьёз.

– Может тут и пиво запрещено пить под страхом разбалтывания творческих планов? – ворчали Счастливчики.

Ромуальд помалкивал, настраиваясь на лирический лад и прислушиваясь к внутреннему голосу. Что-то в его душе уже пело и играло, на ум шли приятные мысли. «Начну-ка я вот так, – думал Ромуальд. – Я гордо рею над волною и черной молнии подобный, седому морю – окияну крылом расчесываю гребни… А глупый пингвин робко плачет над телом мертвого ужа, в холодных скалах Антарктиды от ветра злобного дрожа… Нет, пожалуй, здесь необходимо вступление… Друг, отложь все дела и послухай – жили-были старик со старухой, и у самого синего моря вечера коротали без горя…»

Недалеко от того места, где загорали Принцесса и Фея, Счастливчикам встретился Музырик – художник. Несмотря на жару, он сидел прямо на песке и рисовал пейзаж, изображавший в стиле Дали пляж, море и фигуры очаровательны девушек-Землянок, в которых наши герои без труда узнали Принцессу и Фею. Заинтересовавшись, Старик остановился и понаблюдал за работой художника, отметив про себя особенно оригинальное цветовое решение: солнце на картине как бы растворилось в красках, не оставив теней, призрачный свет исходил на зрителя откуда-то из глубины, придавая пейзажу фантастическую ощутимость.

Заметив внимательный взгляд Старика, Музырик добродушно пошевелил огромными тараканьими усами и сказал:

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан!

Ромуальд, мигом слетев с небес на землю, беспокойно повертел головой:

– А где сидит фазан?

Он не знал кто такие фазаны, потому что никогда их не видел. Но на всякий случай опасался. Точно также, как раньше, еще будучи молодым и неопытным, вздрагивал при слове «бифштекс», путая его с «вальдшнепом». Что поделать: у каждой личности свои слабости… Но дело в данном случае не в этом, а в том, что Счастливчики только теперь вдруг догадались, что Ромуальд не знает языка художника. Ибо с чего же это он буквально принял слово «фазан»?

– Ну, Ромуальд, что ты скажешь? – угрожающе спросил Странник.

– Фазан, Нарзан, Тарзан, Партизан! – выпалил Ромуальд, с тревогой всматриваясь в лица Старика, Странника и Пришельца, и размышляя о трагических судьбах всех гениальных поэтов. «Не спел свою песню, стою на краю, всей жизни осталось на миг… Ведь в самом расцвете ее оборвут Странник, Пришелец, Старик… Эх, поэма бы получилась! Пропадет теперь задаром!»

– Ну, признавайся, знаешь языки? – допытывались Счастливчики.

– Каждый художник желает знать где пиво пить! Ить-ить! – всё более теряясь под натиском обстоятельств, ответствовал Ромуальд.

– Сейчас мы тебе покажем, где охотник сидит и желает знать, где сидит его друг фазан!..

Не избежал бы Ромуальд хорошей трёпки, да выручил его Музырик – художник. При последних Словах Счастливчиков он внезапно вскочил с песка и кинулся к нашим героям со словами:

– Где охотник сидит, желает знать каждый фазан? О! Где охотник сидит, желает знать каждый фазан? О!!! – и поскакал по пляжу куда-то вдаль, прищелкивая клешнями и потрескивая сочленениями.

– Вот и! – вздохнул Пришелец. – Началось!

– Мне кажется, мы попали в историю! – высказался Странник.

Счастливчики взглянули на жён и детей, которые ничего не подозревали и вовсю отдыхали.

– А может, обойдется? – невинным тоном спросил Ромуальд.

– Душегубец, ты еще спрашиваешь? Межпланетный скандал будет, минимум!

Не успели наши герои и перекурить, как со всех сторон сбежались Музырики – художники, поэты, музыканты и еще