Артём Зенин Керосиновая Лампа

* * *

«Так, сейчас соберусь с мыслями…»

. . .

«Что здесь происходит? Где я?»

«И почему вокруг столько травы?..»

Он очнулся посреди поля. Кругом стояла кромешная тьма. На ощупь вокруг была только высокая сухая трава, и больше ничего…

Он поднял голову. Небо было абсолютно тёмным – ни облаков, ни звёзд… Только луна. Бледно-жёлтый диск светил ярко, почти как солнце, но в то же время он понимал, что не видит ничего. Не видит травы, которая его окружает, не видит землю под ногами, не видит даже собственные руки…

Его охватило смятение. Что происходит? Почему я ничего не помню? Как я здесь оказался?!.

. . .

И он сделал первое, что пришло на его смятённый ум: побежал. Он начал бежать, пытаясь понять, где он находится: посреди поля? У просеки? У какой-нибудь лесополосы? Надеялся выбежать к дороге, или какому-нибудь зданию… Но тщетно. Сколько бы он ни бежал – кругом была лишь высокая трава, постоянно хлеставшая его по щекам. Он конечно мог бы попытаться определить по её шелесту, свежая ли она, или наоборот, высохшая и ожидающая жатвы – быть может, удалось бы понять, заброшенное ли поле, или кем-то обрабатываемое…

Но не этим. Не этим сейчас был занят его мозг.

Он был обуян страхом. Первобытным ужасом. Он не понимал, как он здесь оказался, почему вокруг так тихо, и так темно, хотя луна в небе такая яркая…

. . .

Но постепенно паника отступила. Он не знал, сколько метров – десятков? Сотен? Может, километров? – пробежал, но в какой-то момент он просто остановился и сел, благо земля под ногами, сухая и едва тёплая, была всё ещё тверда. Хоть на что-то в этом странном месте можно ориентироваться, подумал он с мимолётной усмешкой…

Ощупав землю вокруг себя, он нерешительно, но всё же лёг, и снова посмотрел на небо. Оно было абсолютно пустым: обычно в такую погоду видно хотя бы границы облаков, если не видно звёзд… но нет. Гнетущая, всепоглощающая чернота, как будто все звёзды разом погасли. На небе была только луна – да и та, казалось, потеряла свой прежний облик. Если раньше на ней можно было разглядеть какие-то неровные серые пятна, – кажется, люди называют их «лунными морями» – то сейчас это был просто жёлтый диск, напоминающий скорее потухшее солнце, уменьшившееся в размерах, нежели луну.

«А может, это и правда солнце?» – подумал он, – «Погасло, и хоть теперь и светит, но на Земле не видно совершенно ничего… Может, так и есть. Может, я вообще последний человек, оставшийся в этом жутком тёмном мире…» – думал он, поднимаясь и снова оглядываясь по сторонам. Но нет – вокруг стояла всё та же непроглядная темень, в которой слабый лунный (а может, и солнечный) свет буквально увязал, тонул, не в силах осветить хоть что-то.

. . .

Он встал и медленно побрёл, не зная куда. Шёл он долго – час, а может быть и два, пока снова не захотелось отдохнуть. Он снова сел, снова начал ощупывать траву вокруг себя, как вдруг…

«Бамс!» – его рука нащупала что-то металлическое.

«Ч-что это?!»

Он быстро пополз в том направлении, и судорожно ощупал то, что попалось ему под руку. Массивное круглое основание, такой же круглый верх, тонкие металлические обручи и… стекло?

«Погоди-ка… Это же лампа! Керосиновая лампа! Ч-что она делает посреди поля?..»

Осторожно, всё ещё не веря в своё счастье, он поднял верхушку лампы и нащупал рычаг механизма, снимающего стекло. Скрипнув о металл, стекло всё же снялось; под пальцы лёг сначала закопчённый металл, а затем что-то мягкое. Фитиль…

«Так, там, кажется, горелка… Но для того, чтобы её зажечь, нужны спички или зажигалка», – спохватившись, он ощупал карманы, после чего горестно вздохнул. – «Кажется, ничего. Хотя стоп, погодите, что там во внутреннем кармане?.. Ах, слава тебе Господи!»

Это был спичечный коробок. На звук он был почти пустым – там осталось всего несколько спичек. На ощупь он вытащил одну из них и поднёс к боку коробка. Чирк раз, другой, третий… Есть! Спичка с треском вспыхнула, осветив неярким пламенем его руки и предмет, действительно оказавшийся керосиновой лампой советского производства. Дрожащими от волнения пальцами он поднёс спичку к фитилю, после чего… всё же выронил её. Спичка тут же потухла, но горелка в то же мгновение зажглась, извергая неровные, чадящие языки пламени. Спохватившись, он крутанул рукоятку механизма, регулирующего подачу фитиля, и накрыл горелку стеклом. Пламя убавилось и перестало чадить, превратившись в маленький прямоугольный огонёк, казалось, застывший во времени.

Взяв лампу за ручку, он встал и поднял её на уровень груди, пытаясь осветить пространство вокруг себя… но он ничего не увидел. По-прежнему глухая тьма со всех сторон…

«Чёрт возьми, вот же трава! Вот она, на ощупь! Я же чувствую её!»

Сгребя в левую руку пучок травы, он поднёс к ней лампу, которую держал в правой… Его рука была пуста. Кулак, которым он прямо сейчас сжимал траву, теперь сжимал пустоту.

«Но… но как это понимать?!»

Он разжал руку. На ощупь – в пальцах ещё оставались сухие травинки… Но пламя лампы освещало совершенно пустую ладонь.

«Но как это возможно? К-как?! Я не понимаю…» – он опустился на колени, поставив фонарь на землю. Тот выхватил из темноты короткие стебли – уже жёлтые, сухие, как будто траву в этом месте давно скосили. Но чем выше он поднимал лампу, тем хуже становилось видно и землю, и траву – когда он поднимал пламя на уровень груди, земля под ногами, кажется, растворялась, будто свету не хватало сил к ней пробиться… А та высокая трава, которую он только что щупал руками, которая царапала его лицо при ходьбе, – её не было. Будто это были какие-то фантомные ощущения, или же трава была невидимой…

«Нет… В этом мире точно что-то не так со светом, или же с моим зрением. Я же чувствую эту траву! Почему лампа её не освещает? Почему луна её не освещает, в конце концов?!» – думал он в смятении, снова упав на колени.

В конце концов он всё-таки собрался с духом, взял лампу, поднялся и пошёл дальше, сам не зная куда. Всё же это было лучше, чем сидеть на месте и ждать, пока в лампе кончится горючее…

. . .

Он всё ещё шёл, уже не помня, сколько минут или часов. Лампа по-прежнему горела, освещая его руки, холщовые штаны и потрёпанную куртку, но не траву вокруг, которая всё ещё хлестала его по рукам, по лицу и казалось, по самой лампе. Вокруг по-прежнему ничего не было.

Внезапно он почувствовал, что начал мёрзнуть. Сначала кисти рук, затем уши, нос, а затем всё лицо и ступни ног – начали медленно замерзать.

«Что? Но ведь если… если поле покрыто сухой, местами скошенной травой – сейчас конец лета, максимум осень! П-почему так х-холодно?..» –