И. Дубинский-Мухадзе
КУЙБЫШЕВ

*

© Издательство «Молодая гвардия», 1971 г.

«Нет величия там, где нет простоты, добра и правды».

Л. Толстой

«Человеческое счастье? Испытывать могучие стремления, быть в созидательном огне. А несчастье? Если содеянное тобой забудется и канет в небытие».

Георгий Чичерин,

Ответы французскому журналисту

Ташкентские старожилы до самого землетрясения показывали плоскокрыший домик на Зерабулакской улице, где десятилетия назад работал крупный широкоплечий человек с огромным покатым лбом и серыми ясными глазами. «Немного поэт, — обронено в автобиографии. — Интересует работа в области пролетарской культуры, где, мне кажется, я мог бы многое создать».

А на дверях рабочего кабинета табличка: «Валериан Владимирович Куйбышев, член Военного Совета Туркестанского фронта». Фронт от степного оренбургского раздолья до ледников Памира, до обжигающих барханов Каракумов.

Члену Военного Совета, главному работнику Турк-комиссии ВЦИК, Туркбюро ЦК РКП (б), чрезвычайному послу России в Бухаре — тридцать один год. Партийный стаж — шестнадцать лет. Восемь арестов. Три судебных процесса. Четырежды «водворен на поселение» в Восточную Сибирь, Нарым, в Туруханский гиблый край.

Посол в Бухаре — другу в Москву: «Завидую вам — европейцам, мерзнущим и голодающим. Думаю поехать на съезд Советов в декабре. Глотну всеми легкими воздуха и снова нырну в здешние воды. У меня имеется к Вам большая просьба. Я бы очень просил Вас скупить и скупать все литературные новинки и направлять их мне с курьерскими поездами до Ташкента…»

Просто так, совпадение, а может, и нет. В Москве при распределении обязанностей между секретарями весьма немногочисленного Центрального Комитета партии Куйбышеву поручено заниматься делами книжными, направлять отдел агитационно-пропагандистский. Пленум, выборы третьего апреля 1922 года. Десятого числа Валерия-ну Владимировичу записка от Ленина: «Рекомендую тов. Адоратского — литератор, знающий марксист. Надо ему помочь всячески… Прошу издать быстро; с именем автора; не солить».

Для Ильича адрес не новый. Скорее привычный. Надежный. Прошлой осенью девять писем и коротких записок. С обязательными для Ленина вопросами: «Согласны ли?», «Как Ваше мнение?» Все о миссии Куйбышева сверхделикатной. Возложенной Советом Труда и Обороны. Вести переговоры, заключить договор о беспрецедентном эксперименте. «Автономная индустриальная колония Кузбасс» — группа американских рабочих, инженеров, голландский коммунист Рутгерс — добивается получить в эксплуатацию бездействующий Надеждинский металлургический завод и несколько заброшенных предприятий Кузнецкого бассейна в Сибири. Обязуется все восстановить. Пустить в ход с наивысшей производительностью.

«Дело это очень важное, — Ленин — Куйбышеву тридцатого сентября 1921 года. — Получит несомненно международную огласку…

Очень прошу Вас записать или продиктовать нашей стенографистке (это меньше оторвет Вас от работы) весь ход дела, специально то, что Вы мне по телефону говорили…

Дело и в Цека поставлено. Точно и полно информировать и Цека и Профинтерн нам придется…»

За океаном, в газете «Нью-Йорк тайме мэгэзин», портрет, написанный приезжавшим в Москву американским художником Чезаре. Портрет и автограф: «В. Куйбышев, г. Москва, 30.VIII — 22». От редакции броско: «Правители красной России. Секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии».

Секретарь ЦК своей давней-давней знакомой:

«Я весь в происходящей борьбе, весь без остатка. Не только приемлю ее всю, с ее грубостью, жестокостью, беспощадностью ко всему, что на пути, не только приемлю, но и сам в ней весь, всем своим существом, всеми помыслами. Все надежды, вера, энтузиазм в ней, в борьбе. Все, что не связано с ней, чуждо мне, я люблю, мне близко только то, что с ней слито…»

В записной книжке «на каждый день 1923 года»:

«Апрель, 2, вторник.

Комиссия о трестах.

Профинтерн.

7 ч. — совещание с завотделами.

Ночью: Мариетта Шагинян «Перемена».

Июнь, 29.

Кубань. Хлеб сносный.

4 ½ часа. Кисловодск.

Заснул после трех. Книга Форда.

Июль, 3.

Крокет.

Корректура писем Ильича.

Читал Бекгауза «Марс».

Июль, 27.

Телеграмма для Безыменского.

Верхом 36 верст.

Дождь. Разговор «рассудок и темперамент». Трудности и неожиданные впечатления — доказательства темперамента…

Ходить по одной стороне улицы — это значит лишиться многих радостей жизни, связанных с неожиданными встречами».

Год тот же — двадцать третий. Октябрьский объединенный пленум Центрального Комитета и Центральной Контрольной Комиссии.

Спрашивают Троцкого:

— Почему же вы не используете легальных путей для решения партийных вопросов, почему действуете через голову ЦК и в случае несогласия с ним не обращаетесь в ЦКК?

Ответ достаточный:

— Потому что там Куйбышев!..

В некотором роде коллега Куйбышева — первый генеральный консул России в Афганистане, в городе Герате, Николай Равич после восьмилетней разлуки встречается с Валерианом Владимировичем в Москве. «В это время В. В. Куйбышев был уже членом Политбюро, председателем ВСНХ — словом, занимал самые высокие посты в государстве. Однажды осенью, купив заранее два билета в кинотеатр «Унион», у Никитских ворот, я отправился вечером смотреть какой-то фильм. Начался проливной дождь. Подъехав к кинотеатру, я увидел перед кассой на улице длинный хвост желающих попасть на сеанс. В очереди стоял высокий мужчина, в шляпе с широкими полями и в непромокаемом, довольно старом пальто с поднятым воротником. Что-то знакомое показалось мне в его облике. Я подошел к этому человеку и обомлел — это был В. В. Куйбышев.

— Валериан Владимирович, что вы здесь делаете?

— Как видите, — отвечал он хмуро, наклоняя голову, чтобы вода стекала с полей шляпы, — стою в очереди…

— Ведь есть правительственные места, глупо будет, если вы простудитесь…

— Другие люди стоят за билетами в очереди, почему я должен быть исключением?

— Ну так вот вам один билет, и идите в театр.

Он подозрительно