страх, но и уважение вызывали шаманы, наводившие болезни, то есть шаманы-колдуны.

По поверьям мохаве, шаман впервые получал силу, еще в утробе матери, когда находился в стадии зародыша. Ребенка, у которого родители или родственники обнаруживали способности к общению с силой или потусторонним миром, сразу же отделяли от когорты обычных детей и отдавали под опеку взрослого шамана, который анализировал его сновидения и переживания во сне, что давало подсказку о его будущем роде занятий и позволяло определить темперамент.

Как правило, указывал Ж.Деверо, сны о силе у таких детей в младенческом возрасте постоянно повторялись и не запоминались, до поздней юности. Лишь только в зрелом возрасте шаман мог демонстрировать свою силу, полученную в сновидениях, доказывая ее способность воздействовать на кого-лио, например, заставлял заболеть близкого родственника. Затем с помощью этой же силы он исцелял от навлеченной болезни, потому как имел над нею власть, тем самым окончательно утверждал общественное признание своего статуса.

Шаманы мохаве специализировавшиеся на колдовстве при жизни старались «очаровать» своим воздействием как можно большее количество соплеменников, то есть сделать их зависимыми от своей колдовской силы. «Очарованных» из числа своих близких, как писал Деверо, они старались умертвить посредством колдовства.

Причина такого необычного поведения шаманов у мохаве заключалась в том, что люди, околдованные шаманом, в точности его близкие родственники, образовывали его «стадо» или «паству» в загробном мире. Считалось, что когда они умирали от колдовства по требованию шамана, то в загробном мире изолировались в определенном месте, чтобы находясь там, ожидать пришествия самого шамана после его смерти, а также других им заколдованных людей. Однако поверье мохаве утверждало, что люди претерпевают несколько метаморфоз в загробном мире. В конечном итоге, если заколдованные долго ожидали пришествия своего «хозяина», а он все никак не умирал, то они обретали способность перевоплощаться в различные состояния, вплоть до древесного угля или песка в пустыне. Иными словами, если шаман жил слишком долго, то люди, которых он околдовал, и которые умерли для того, чтобы дожидаться его за гробом, недожавшись могли перейти на другую сцену и начать перевоплощаться, прежде чем шаман мог после своей смерти присоединиться к ним. Это, по-видимому, объясняло тот факт, что шаманы часто не пытались скрыть свое колдовство, хвастаясь своими деяниями перед родственниками своих жертв. Родственники «очарованных» иногда пытались убить шамана-колдуна, особенно во время эпидемий, и что характерно он даже не предпринимал попыток бежать, если его и предупреждали о предстоящей над ним расправе. Такое безразличие к смерти, вероятно, связано с тем фактом, что шаман мохаве не мог слишком долго ждать смерти, если хотел присоединиться к своей пастве в загробном мире.

Что касается видений, которые испытывали в младенчестве или детстве потенциальные будущие племенные военные лидеры или в целом лица, относившиеся к элите, то они, по наблюдениям А.Кребера, не раскрывали их значение до тех пор, пока не наступало время занять свои позиции в обществе, а это, как правило, период позднего подросткового или взрослого возраста. Они также как и шаманы получали свою силу от Создателей через сновидения. То же самое относится и к вождям, хотя в этом статусе присутствовал и наследственный элемент.

Аксви сатумак — шаман, который выполнял несколько функции, одна из которых скальпирование или магическая работа со снятыми в бою скальпами, то есть, являлся, по сути «охотником за скальпами». Как правило, он считался одним из участников «Траурной церемонии» — основной из ряда ритуальных церемоний у мохаве.

Эта церемония проводилась в честь погибших в бою воинов и представляла, насколько я понимаю А.Кребера, ритуал воспроизведения боя. Шаман — охотник за скальпами, не только руководил «Траурной церемонией», но и лично принимал участие в военных походах. Во время боя он снимал скальпы с павших врагов, брал на себя ответственность за женщин-пленниц, если таковых мохаве удавалось, а также «приручал скальпы» (занимался их выделкой), во время возвращения военного отряда домой из похода.

Выполнение указанных функций (охотника за скальпами, руководителя «Траурной церемонии», «приручателя скальпов») делало этого шамана важным религиозным лицом в племени. Суть такого положения заключалась в том, что он «имел власть над врагом». Почему? Потому что мохаве полагали, что всякого рода контакты с мертвыми людьми за пределами ареала обитания племени опасны для его членов, потому как могли навлечь болезни. Скальпы врагов могли быть носителями болезней, поэтому их необходимо было «приручать». А кто мог приручить скальпы или совершить магию очищения захваченных пленников, как не шаман, специализирующийся на сем действе?

Мохаве считали, что любые контакты вне племени с иноплеменниками, будь то половой акт или совместная трапеза с кем-либо из них, весьма опасны для здоровья как телесного, так и душевного. Только шаман — охотник за скальпами, имевший власть над болезнью, мог защитить людей своего племени от ее воздействия.

Скальпы, как будет описано ниже, приносили племени благотворную силу после того, как они были «приручены». Таким образом, шаман — охотник за скальпами вносил свой весомый вклад в благосостояние племени, потому как своей силой «приручал» скальпы врагов и лечил людей от болезней, которые они подхватывали при вынужденных контактах с врагами. Он также руководил одной из самых важных церемоний мохаве.

Таким образом, повторюсь, шаман — охотник за скальпами являлся у мохаве одним из самых важных религиозных статусов, если, только он не практиковал колдовство. Если же он практиковал колдовство, то отношение к нему со стороны соплеменников портилось, либо было двойственным.

Из понимания сути этимологии «болезнь врага» по мнению Деверо можно судить о весьма устойчивом у мохаве чувстве племенной идентичности. Деверо подчеркивал, что данное чувство (убеждение) выражало своего рода «расистскую философию» — все члены племени есть один народ, который связан со своими Создателями биологически. Отсюда мохаве одни из тех индейцев, которые весьма беспокоились о чистоте своей крови. Чистота крови — кредо этих индейцев. Кроме того, мохаве ревностно относились к проблеме увеличения численности своего племени посредством биологических связей с Создателями, для того чтобы обеспечить дальнейшее его существование. Только контакты с невидимым миром посредством магии, как