========== Часть 1 ==========

Аарон не любит многие обыденные, безобидные вещи.

Солнечные дни.

Тусовки.

Стаи полуголых парней и девушек с их вечным бухлом.

Открытую одежду.

И имя Шон. Самое обычное, очень распространенное мужское имя.

Шона МакКарти Аарон тоже не любит.

Но мнение Аарона никто не спрашивает.

Быть здесь, участвовать, улыбаться. Не сметь уйти, когда хочется сбежать. Не иметь права прикрыться хотя бы рубашкой с коротким рукавом. Чувствовать себя выставленным напоказ.

Необходимость быть милым и любезным.

Все это нагоняет на него безграничную, тяжёлую тоску.

— Аарон, маргариты не хочешь? Вот, освежись.

— Нет, мистер МакКарти, спасибо.

Язык и губы словно деревенеют. Аарон чувствует нескромный, раздевающий взгляд — будто что-то склизкое проползло от лица вниз, по шее и груди, до пояса плавок, и поспешно отворачивается.

— Да брось, не стесняйся, выпей со мной, — похоже, Шон уже слегка навеселе. — И не надо «мистер», я не такой старый…

— Отец! Все хорошо? — голос Райана резко прерывает реплику отца.

Они пристально смотрят друг на друга. Глаза Райана, так похожие на отцовские, сверкают от гнева и бессилия. Шон же взирает на своего отпрыска с превосходством и снисходительностью.

— Не надо, ты сделаешь хуже, — шепчет Аарон, но уже слишком поздно.

Отец и сын схлестнулись между собой, и Райан предсказуемо проиграл. Шон уходит с видом победителя, коротко взглянув на Аарона. Тот еле заметно кивает и через пару минут покидает компанию у бассейна.

***

— Аарон, что происходит? — Райан появляется за спиной, и, прежде чем получается что-то сделать, перегораживает ему дорогу. — Почему ты избегаешь меня? Ты не разговариваешь со мной, даже не смотришь в мою сторону. О чем вы договорились с отцом, все путем?

Такие же синие глаза. Та же манера говорить, ходить, держать себя. Такая же привычка продавливать свои решения любой ценой.

Аарон проскальзывает под рукой Райана и несется прочь. Его подташнивает, голова кружится, все тело сотрясает дрожь.

— А ну стой!

Начинается безумная игра в кошки-мышки. Такого эта школа еще не видела. Аарон несется по коридорам, перепрыгивает через ступени лестниц, расталкивая обалдевших соучеников. Райан неотступно следует за ним и нагоняет в туалете на последнем этаже.

— Ты поговоришь со мной! — он ловит Аарона за майку и тянет к себе.

— Не трогай меня!

Голос срывается от крика. Аарон молотит лучшего друга кулаками по груди и рвется из кольца сильных рук. Краем глаза видит их отражение в зеркале. Обеспокоенный, растерянный Райан. И он сам: задыхающийся от крика, дорожки слез на лице, от безумного, иррационального страха посерела темная кожа. В расширившихся чёрных зрачках плещется сумашествие.

Аарон несколько раз глубоко вдыхает, успокаиваясь.

— Я все объясню. Только пожалуйста, отпусти. И никогда не трогай меня больше.

***

— Забыл, как меня зовут?

На подбородке сжимаются жесткие пальцы, аж челюсть ломит.

— Простите…

Взгляд пробирает до костей, замораживая кровь в жилах.

— Прости, Шон, — исправляется Аарон. Он с трудом заставляет себя не опускать взгляд и не трястись. — Случайно вырвалось. Люди кругом, я не соорентировался.

— Для людей мы на «ты», и ты обожаешь крутого папочку своего лучшего друга, — Шон придвигается ближе, на плечо Аарона ложится тяжелая рука. — Так что извинения не приняты, как недостаточные. А это что такое? — он оттягивает резинку шорт Аарона, она несильно шлепает того по животу. — Слишком широкие и длинные. А я, помнится, четко говорил — подобного не надевать.

Только не отворачиваться. Не дрожать. Ни за что не показать, что внутри все переворачивается от омерзения.

— И что за кислый вид? Ну-ка, сделай лицо попроще. Я люблю, когда ты улыбаешься.

Злость подступает к горлу, становится трудно дышать. Ведь это ты украл мою улыбку, старый козел. Ту самую, искреннюю, которая разбила сердце не одной девушке. Та, что появляется на губах сейчас — всего лишь подделка.

— Виновен по всем пунктам обвинения, — словно кто-то чужой говорит его голосом. Кто-то, кому действительно нравится Шон. Аарон много раз репетировал перед зеркалом: темно-карие глаза полны заинтересованности и затаенного желания, на губах — ласковая, зовущая улыбка. Действует безотказно, проверено многократно.

Шон ухмыляется. Железная хватка разжимается, он небрежно треплет Аарона по щеке:

— Виновный должен быть наказан. В мою спальню. Бегом.

***

Запястья и щиколотки саднит: грубые веревки натирают. По лицу градом катится пот. Аарон учащенно дышит, пытаясь вобрать как можно больше воздуха — но как он ни старается, его не хватает. Дыхание обрывается от легчайшего прикосновения к горячей, ставшей очень чувствительной коже. Кажется, достаточно малейшего сквозняка в комнате, чтобы все тело пробрала дрожь возбуждения.

— Тебе хорошо? Ведь хорошо, — кончики пальцев скользят по груди, от них будто расходятся электрические разряды.

Аарон дергается, снова причиняя себе боль, отворачивается со стоном. Грань между приятным и неприятным размыта; то ли больно, то ли хорошо. Будто бы у него совсем нет кожи, и пальцы проходятся по обнаженным нервам.

Довольная усмешка. Аарон с трудом открывает глаза, когда его голову насильно поворачивают.

Безжалостные синий взгляд, безжалостные руки.

— Признай это. Тебе нравится.

— Не нравится, — цедит Аарон сквозь зубы, пытаясь уклониться от контакта.

Тихий, наводящий страх смех.

— Сколько раз ты уже кончил, малыш? И сейчас вот-вот кончишь снова.

— Пошел ты, — охрипший голос крепнет от возмущения. — Мне девятнадцать, я бы кончил от любой стимуляции! Тем более под этой дрянью! Так что дело тут не в твоей охуенности.

Шон хмурится. Синие глаза будто поддернулись коркой льда.

— Что ж, прекрасно. В таком случае, сейчас ты