отдала два билета, может, ты составишь мне компанию, фильм, говорят, классный?..» Она даже спрятала руки за спину, чтобы он не увидел легкую от волнения дрожь ее пальцев. Парень изумленно смотрел на нее, не находя, что ответить в первые секунды.

«Кирюша, пойдем, я тебя искала внизу, ты что, СМСки не смотришь?» Блондинка Вика была самой эффектной девушкой со второго курса факультета автоматики и механизации, длинные ноги, и высокая грудь, чего у Даши не было и в помине. Парень виновато и облегченно одновременно от того, что все решилось за него, улыбнулся ей, а Вика уже ухватила его под локоть, краем глаза сделав презрительный «контрольный выстрел» Даше прямо в лицо, чтобы спустя секунду почернеть и стать еще одной частью уже глубокого тоннеля.

Удар!

«Даша, ну как же тебе не стыдно, я считала тебя скромной девочкой, зачем ты это напялила на себя? Ты хочешь, чтобы все считали тебя продажной девкой?» Баба Нина была старшей по подъезду и, судя по всему, искренне считала себя всевластной, ее глаза ненавидяще уставились на, как казалось Даше, да, обтягивающую, но вполне целомудренную юбку. «Не позорь свою семью», — успела сказать баба Нина, прежде чем стала еще одной складкой в неровном своде тоннеля.

Удары молота долбили плотный ил размеренно, и только чуткому уху наблюдателя было бы доступно постепенное ускорение ритма.

Вязкая масса ближе к центру была наполнена почти однородными субстанциями, которые состояли из повторяющихся смыслов: нельзяэтонеприличноведисебянормальновдругувидяткактакможноперстаньонтебенепараястрашнаякомуянужналучшебытьоднойчемвместескемпопалоблинвседосталодапошловсенафигнуиладнокакнибудьсама.

Под ударами внешней силы даже эти долгожители омута не устояли…

Черт не сразу понял, что не так. Почувствовал он это, лишь пошевелив головой и одновременно изумившись, что это вообще возможно.

Затем он поднял глаза вверх, всматриваясь в тоннель, всем телом ощутив сначала слабые толчки, которые постепенно, медленно начали его приподнимать к поверхности.

Скорее это были не толчки, а пока отдача от них, приподнимающая его все выше, сначала небольшими осторожными рывками, потом, когда рывки увеличили амплитуду, черта стало вытягивать вверх все быстрее. Одновременно повторяющийся гул стал приобретать более четкие вибрации, а толчки становились все сильнее, подбрасывая черта все ближе и ближе к поверхности.

Он уже мог различать отдельные буквы в звуковых колебаниях:

Т… …ак …ся?!

Еще, еще рывок вверх!

Те… …ак… нра… …ся?

Толчок, вверх, вверх!

«Тебе так нравится?!» — Наконец различив невыносимо громкие слова, он, оглушенный, вылетел на поверхность, едва устояв на задних лапах, крылья встрепенулись, но с непривычки, от еще сохранившейся слабости, пока не смогли раскрыться.

Постепенно, покачиваясь на дне черной от остекленевшего ила воронки, ему наконец-то удалось их расправить.

«Тебе так нравится?!» — звук продолжал закладывать ему висячие звериные уши.

Он поднял голову вверх, в непроглядную тьму

«Тебе так нравится?!» — Небеса требовали от него ответа.

А когда оглушающий голос на мгновение исчез, вместо него в зените появилась точка, цель.

«Тебе так нравится?!»

Расправленные крылья начали пониматься вверх и вниз, набирая силу. Глаза черта ни на секунду не отводили фокус от точки в зените, боясь ее потерять.

«Тебе так нравится?!»

Губы черта начали дрожать, пытаясь ответить… Хлопки крыльев, вверх, вниз, вверх, вниз.

«Тебе так нравится?!»

Точка в небесах не унималась, требуя от него ответа.

«Тебе так нравится?!»

От толчка тело Даши подалось вперед, но моя рука, держащая сзади ее за волосы, погасила эту инерцию… Толчок, толчок, толчок…

«Дааа! Мне так нравится!»

Сказал, почти простонал черт губами Даши, и крылья стремительно понесли его вверх.