вода!

— Кстати, ты все пропустила! — подпрыгнула Гуда. — В нашу глушь завезли, — тут она понизила голос до шепота, — новый роман мадам Руи!

— Да быть не может, еще же неделя?! — чуть не взвизгнула я. — И что, ты его уже получила? Как называется? Продолжение про сэра Ротшильда? Или про леди Вивьен?

— Не сыпь вопросами, сама не знаю! — воскликнула подруга. — Только вчера привезли, мне по секрету шепнула Магрит. Только она не знает, сможет ли отложить пару книг теперь, отец у нее после того случая стал строже.

— Ох, да, глупо тогда получилось, — вздохнула я. — Ну, зато мы теперь знаем, где прятать точно не надо, — похихикала.

— Но она тоже, конечно, молодец, додумалась положить под подушку «Ночь на озере»! — возмутилась Гуда. — Это же самый откровенный роман мадам, не могла ничего умнее придумать?

— Да ладно, — я поправила волосы. — Просто книжник Вермуд слишком строг! В конце концов, Магрид почти семнадцать было на тот момент.

Вдруг я вспомнила, что должна зайти к старой Халле и отдать травы, которые собрала для неё. Резко остановившись посреди улицы я хлопнула по лбу и мысленно обозвала себя идиоткой.

— Ёрмунганд! Халла нашлет на меня несварение, если я не принесу ей травы!

— Тогда нет смысла стоять здесь, — крикнула мне подруга, стоя уже в конце улочки, снова словно прочитать мои мысли.

— Не будем злить Норн, — весело прокричала я в ответ, догоняя Гуду.

— Богини судьбы любят тебя, — хохоча, она улепетывала от меня во все ноги, — не раз уже уберегли от страшного гнева Халлы, — она сделала большие глаза и испуганное лицо, но не удержалась и снова расхохоталась.

Так, смеясь, мы побежали в сторону дома старой знахарки.

Дом Халлы Седовласой знал весь городок. Она была вторым человеком после правителя, она сочетала узами брака, она лечила, она встречала в этом мире и она же провожала в последний путь. Её жилище стояло на самом краю, как полагается. Оно было одноэтажным и полностью деревянным, доски некогда светлой породы сосны потемнели от времени. Там всегда пахло невообразимой какофонией из трав и кореньев, всегда было довольно грязно и, казалось, сам воздух гуще, но я любила это место, как и живущую там строгую старушку.

Помнится, в нашу первую встречу, когда отец привел меня в дом Халлы, она сказала, что у меня есть дар, и его надо использовать. С тех пор она стала меня учить. Правда, как оказалось, дар у меня только лечить, заговоры там всякие читать и составлять, с травами и зельями возиться. В магии я полный лапоть. Она мне прям так и сказала: "В практической магии ты полная бездарность." Ни огненного смерча тебе, ни землетрясения, ни урагана, даже дождь и тот — недоступен. Но мне и так хорошо.

Когда мы зашли внутрь, солнце только самым краешком коснулось горизонта. Косые лучи светили в окна, и пыль, попадающая в них, коей тут было неимоверное количество, сворачивалась в воронки и разворачивалась в дуги. Сейчас преобладал запах шалфея, это значит, что старуха что-то готовит из снадобий.

— Халла! — заорала я. Гуда даже подпрыгнула.

Несколько секунд ничто не нарушали тишины, а потом мы услышали шаркающие шаги. Через минуту к нам вышла сгорбленная низенькая старушка с тростью.

На ней был старый плащ, покрывавший худые плечи, и простое холщовое платье. Серо-белые волосы заплетены в две тонкие косички. Но все знали, что эта хрупкость обманчива, ведьма строила дружины одним взглядом.

— И не зачем так орать, — проворчала старушка. — А, это ты, дочь Скади, я уж думала, не придешь.

— Здравствуйте, Халла, — расплылась в обворожительной улыбке Гуда.

— Здравствуй, милая, — ну вот как она умудряется располагать в себе людей?!

— Что стоишь как истукан, — знахарка ткнула меня тростью, — давай сюда мои травы.

Я отдала ей маленький мешок. Ведьма открыла его, придирчиво осмотрев содержимое.

— Ну, вот этот стебель уже подвял, а этот корень маловат, — вынимая из мешка по одному за раз, Халла подносила их к свету, щуря глаза.

— Да где мал, где мал! Огнекорень уже не найдешь, хорошо, что такой есть! А это не подвяло, это так и было! Болотное же растение!

— Да иди уже, болтушка! Мертвого заговоришь! Завтра чтоб как штык пришла! — замахнулась старуха на нас тростью.

— Да буду я, бабушка, буду! Ай, ушла уже!

Выбежав от Халлы, мы отошли на приличное расстояние от дома и только потом рассмеялись.

Мастерская не менялась: запах сосен, елей, кедра и еще каких-то деревьев да кучи опилок по углам. И папа, занятый очередным шкафом.

Когда мы зашли, отец стоял спиной к выходу, так что не сразу нас заметил. Я оглядела мастерскую, пытаясь найти следы преступления, а именно — кусок вяленого мяса или шелуху от рыбы, но ничего такого не было.

— Неужто нормально питался? — вслух спросила я.

— Конечно, все для тебя, знал же, что не любишь, когда не ем нормально, — папа даже голову не повернул.

— А я за этим внимательно следила, — этот мелодичный голос принадлежал Хельге, дочери Уны. Она, оказывается, тоже здесь.

— Хельга пару раз приносила мне рыбные пироги…,- запинаясь, промямлил отец, здоровый мужик с бородой, который даже иногда в дверь не помещается. Как дети малые, честное слово.

— Берт, ваши взаимные чувства уже ни для кого не тайна, — вот, Гуда иногда так сказанет, что хоть стой, хоть падай.

Оба влюбленных синхронно покраснели, чем вызвали в нас с подругой улыбки.

— Ну я, наверно это, пойду, — Хельга тепло улыбнулась, тряхнув своими темными волосами, посмотрела на папу влюбленным взглядом и упорхнула.

Отец посмотрел ей вслед с безнадежным обожанием в глазах.

— Когда свадьба? — Гуда сделала самый невинный вид, а папа подавился воздухом.

— Ладно, я тебе тут коттбулар принесла из оленины, — плотник аж вздохнул облегченно, — думала, не ешь ничего, а тут вот оказывается тебя с рук кормят, — я развязала мешок и достала остывшие мясные котлетки с сухарями.

У подруги слюнки потекли, и она быстро выхватила у меня еду и запихнула себе в рот.

— Да, отца-то твоего тут кормят, а я голодная, — сказала она, со скоростью горной реки пожирая котлетки.

Природа распределила таланты по — разному. Я хорошо готовлю, а она шьет и плетет потрясающие вещи. Как-то мы попробовали поменяться местами, но подруга чуть не спалила дом, а исколола себе все пальцы и испортила кожу. С тех пор мы не экспериментируем.

Я отдала оставшиеся котлетки Гуде, и мы с папой отправились домой.

Ночь, ступая мягкими лапами, окутала мир, завернув его в звездное одеяло. Я лежала и смотрела в потолок, обдумывая завтрашний