только штаны и плащ, застегивающийся на груди.
— Здесь ли живет дама моего сердца?
— Нет, не здесь!
— О, неужели? — приложил руки к сердцу и стрельнул зелеными глазами: — похоже сегодня она не дождется меня, ведь я увидел вашу неземную красоту, миледи!
— Не подходи! — вжалась я в кровать. А у самой играла кровь, так хотелось, чтобы он подошел.
— Сегодня я не в силах сдержать себя! — он рывком поставил меня на кровати прижался лицом к плечам. — Сладкий запах твоей кожи, не могу устоять! — легкие поцелуи все больше втягивали меня в игру, а от холодного воздуха кожа покрылась мурашками. Открылась входная дверь. Вошел Алекс в банном халате, длиной почти до пят.
— Жена, что ты тут делаешь? — он подошел и закрыл дверь на балкон. — Как давно ты мне изменяешь?
— Ты все не так понял! — делала испуганный вид, отталкивая Кассиана, который продолжал целовать мою грудь.
— Разве у меня нет глаз? Но, твой вкус неплох. Возьмем его на роль ведомого? — И в мгновение ока оказался на кровати, развалившись на ней. — Продолжайте, а я пока посмотрю!
Вскоре я оказалась сидящей на Кассиане с открытой грудью. Алекс потянул меня вверх, а Кассиан придержал за попку, слегка откидываясь назад. Поцелуй в губы. Поцелуй в грудь. Я ощутила еще одни руки. Следующий — Лейн.
— Сколько же у тебя любовников, дорогая? — сладко пропел Алекс. В это время Лейн коснулся языком кожи на талии, и я не сдержала стон. Кассиан принялся сосать другую грудь.
Вскоре все трое получили желаемое. Каждый двигался осторожно, не забывая о моем положении. Тут я вспомнила, что осталось еще двое, но Кассиан будто прочитал мои мысли и пошел разжигать камин. Лейн отправился за перекусом. А Алекс делал мне массаж. Передышка закончилась и вошел Ниан. Он, как и Лейн вошел лишь в домашних штанах. Если Лейн соблазнял стройностью и гибкостью, то Ниан — мужественностью и крепостью мышц. Мы целовались, он посадил меня на свои сильные бедра, давая мне время подготовиться и распалиться. Алекс наглаживал сзади, это добавляло остроты ощущений. Наконец я вобрала его в себя полностью, ощутив огонь во взгляде Ниана. Глаза в глаза, медленно-медленно, жарко-жарко. Почти на самом пике он повернул мою голову влево, и я натолкнулась на пожирающий меня взгляд Кассиана. Потом Ниан повернул голову вправо и голодные взгляды Лейна и Алекса вытолкнули меня за край. Не представляла, чем мог удивить Том. Но он не разочаровал! Он пришел с нарезанными карточками и в полном костюме. Мне оставалось выдергивать по карточке, а он снимал элемент одежды. Если элемент не представлялось возможным снять, то я клала карточку обратно в колоду. В итоге так сложилось, что последним остался галстук, за который я и дергала Тома на себя, если подходила к черте. Он принял игру и легко в нее выиграл.
Три года спустя.
Тройняшки ходили в школу, в этом году решили сделать упор на рисование и математику. Том с удовольствием занимался с ними, они часами доказывали теоремы и решали примеры. Ниан даже упрекал Тома, что он не проводит достаточно времени со своими детьми. Забавно, что после той беременности, когда вернулся Кассиан, ребенок родился опять у Тома. В доме поднялся настоящий гуд. Мне поставили условие в обязательном порядке родить от Лейна и Алекса. Теперь в нашем доме еще три парня. Только очень маленьких. Маша тоже полюбила рисовать. Рисованием с детьми занимался Кассиан. Еще он продавал свои картины и написанные пьесы. Алю в классе прозвали Очевидной Красавицей за самые большие глаза. Мальчишки Кир и Мик интересовались делом Ниана. Получалось в семье три кормильца, включая Тома, который брался за любую подработку, где требовалось что-то распланировать, рассчитать и даже начертить. Алекс и Лейн сидели с тремя малышами и выдумывали бренд одежды для будущих мам. Что касается любимца Тома, Солара, он не проявлял интереса к рисованию, чтению, игрушкам. Его любовью стала музыка. Мы как-то отвели его к скрипачу. Он повторил мелодию с первого раза. Тома его выбор немного расстроил, но я сказала, что если ему нравится, пусть играет. Читать, мол, он умеет и ладно. Со временем, может проявятся таланты Тома. Поэтому со вторым сыном он начал заниматься чуть ли не с люльки. Все время рассказывал ему какую-то физику на пальцах, медицину. Это потому, что остальное по верхам он уже рассказал. Что из него выйдет, никто пока не знает. Я сидела на веранде и попивала чай. Закат сегодня чудо как хорош. Темная ночь спускается на землю, и само солнце, окрашивая небо в красно-розовые полоски, будто сражается с тьмой, но проигрывает каждый день. И на следующий начинает новую битву. Так и мы, люди, живем день за днем, сражаясь с трудностями и радуясь маленьким мелочам. Что еще нужно для счастья? — Соскучился по тебе, солнышко мое, — обнял меня за плечи Кассиан. Его белая рубашка с широкими рукавами, как и сами руки, запачкалась в краске. Он присел на корточки. И смотрел вместе со мной на закат. — Я только что закончил его рисовать. Но он уже изменился. Как быстротечно время, мне бы хотелось, чтобы мы жили так вечно! — И мне! — смахнула слезу я. — Вот прямо так? — пошутила я, показав на дом и намекая на большое количество человек в нем. — Можно и так, но я бы добавил парочку-троечку! — улыбнулся он. — Я люблю тебя, Эмилия. — А я люблю… не только тебя! — Шалунишка! — он потянул меня с веранды. Не обращая внимания на оклики других, повел в спальню. Там, закрывшись на замок и сорвав с меня всю одежду, он долго доказывал, что сегодня ночью я принадлежала только ему и любила только его. И целый мир множество раз раскалывался на части и собирался вновь, демонстрируя вечную любовь между нами.
Три года спустя.
Тройняшки ходили в школу, в этом году решили сделать упор на рисование и математику. Том с удовольствием занимался с ними, они часами доказывали теоремы и решали примеры. Ниан даже упрекал Тома, что он не проводит достаточно времени со своими детьми. Забавно, что после той беременности, когда вернулся Кассиан, ребенок родился опять у Тома. В доме поднялся настоящий гуд. Мне поставили условие в обязательном порядке родить от Лейна и Алекса. Теперь в нашем доме еще три парня. Только очень маленьких. Маша тоже полюбила рисовать. Рисованием с детьми занимался Кассиан. Еще он продавал свои картины и написанные пьесы. Алю в классе прозвали Очевидной Красавицей за самые большие глаза. Мальчишки Кир и Мик интересовались делом Ниана. Получалось в семье три кормильца, включая Тома, который брался за любую подработку, где требовалось что-то распланировать, рассчитать и даже начертить. Алекс и Лейн сидели с тремя малышами и выдумывали бренд одежды для будущих мам. Что касается любимца Тома, Солара, он не проявлял интереса к рисованию, чтению, игрушкам. Его любовью стала музыка. Мы как-то отвели его к скрипачу. Он повторил мелодию с первого раза. Тома его выбор немного расстроил, но я сказала, что если ему нравится, пусть играет. Читать, мол, он умеет и ладно. Со временем, может проявятся таланты Тома. Поэтому со вторым сыном он начал заниматься чуть ли не с люльки. Все время рассказывал ему какую-то физику на пальцах, медицину. Это потому, что остальное по верхам он уже рассказал. Что из него выйдет, никто пока не знает. Я сидела на веранде и попивала чай. Закат сегодня чудо как хорош. Темная ночь спускается на землю, и само солнце, окрашивая небо в красно-розовые полоски, будто сражается с тьмой, но проигрывает каждый день. И на следующий начинает новую битву. Так и мы, люди, живем день за днем, сражаясь с трудностями и радуясь маленьким мелочам. Что еще нужно для счастья? — Соскучился по тебе, солнышко мое, — обнял меня за плечи Кассиан. Его белая рубашка с широкими рукавами, как и сами руки, запачкалась в краске. Он присел на корточки. И смотрел вместе со мной на закат. — Я только что закончил его рисовать. Но он уже изменился. Как быстротечно время, мне бы хотелось, чтобы мы жили так вечно! — И мне! — смахнула слезу я. — Вот прямо так? — пошутила я, показав на дом и намекая на большое количество человек в нем. — Можно и так, но я бы добавил парочку-троечку! — улыбнулся он. — Я люблю тебя, Эмилия. — А я люблю… не только тебя! — Шалунишка! — он потянул меня с веранды. Не обращая внимания на оклики других, повел в спальню. Там, закрывшись на замок и сорвав с меня всю одежду, он долго доказывал, что сегодня ночью я принадлежала только ему и любила только его. И целый мир множество раз раскалывался на части и собирался вновь, демонстрируя вечную любовь между нами.
