Деревня не умерла, жизнь здесь всё ещё теплилась.
- Цыпа-цыпа-цыпа, - выводил голос за забором крайнего двора.
Широким жестом сея зерно, старуха кормила кур. Низко повязанный платок. Глубоко утопленные среди морщин глаза глядят в мир недобро и недоверчиво. Чуть-чуть подправить - немного доброжелательности и очень хочется поговорить, да не с кем.
- День добрый, баушко. Заплутал я, не подскажешь, как сие благодатное местообитание достойных пейзан обзывается?
Бабка отставила лукошко с зерном, вытерла руки о фартук, и настраиваясь на обстоятельную беседу, подошла к калитке.
- Добрый, коли не шутишь, а деревня наша называется Робатцкое. А что это ты, милок, плутаешь по непогоде? Али ищешь кого?
- Ох, и проницательная ты, баушко, ничего от тебя не скроешь. Я - частный детектив, разыскиваю двух девиц, и интуиция мне подсказывает, есть у них нечто общее с этим местом, не глянешь, может они тебе знакомы?
Старухе хватило одного взгляда.
Про чёрную ничего не скажу, не знаю я её, а вторая - Таньша Агеева, работала у нас в фельдшерском пункте медсестрой после училища. Но уж лет пять, как в город подалась.
- А что так? Чем ей не глянулись местные пасторали?
- Всем глянулись, да только мир без любимого, что птица без крыла.
- Как душевно вы сказали, баушко, а нельзя ли подробнее?
- Дроля у неё здесь был, механик наш, Серьга Лихач. Очень в механизмах сообразительный, ну и фактурный. Против его фактуры ни одной девке не устоять. Деревенские-то наши попроще, на сеновале повалять - а Таньша-медсестра в невестах числилась. Да только не женился бы он на ней, он же из Лихачей - а они все за грош удавятся. А Таньша, хоть девка видная, грамотная - бедная: в кармане блоха на аркане, да шиш на кукане - голодранка детдомовская. Она ему - когда ж свадьба? А он - а не будет! Не хочу, говорит, я свою фактуру исключительную и соображение в механизмах в сельском навозе хоронить, в город уеду, найду там красивую и богатую - тогда и женюсь. И подался отсель. Таньша гордая, следом не кинулась, год ещё здесь маялась, и только потом уехала.
- Экие шекспировские страсти, и изъясняешься ты, баушко, божественно, и как водится, третий вопрос - как из ваших благодатных ебеней люди на большую землю выбираются?
- Так ходи прямо, до конца деревни, там остановка. Автобус из Акудиново в город через час должен быть, народ уже, поди, собрался, не заплутаешь.
Недостающие детали сельской драмы нашлись в смартфоне, едва появилась сеть. Татьяна Агеева статус: "в отношениях" - оказалась девушкой социально активной. Общалась с одногруппниками, одноклассниками, и в друзьях у неё числился некий Сергей Лихач. А вот этот гражданин к соцсетям был недоверчив. Йозеф нашёл его единственную страницу ВКонтакте, малоинформативную и редкопосещаемую. Впрочем, курцхаару хватило.
Фактура и впрямь исключительная, фундаментальная - Скала Дуэйн Джонсон, подсказали специфические познания Колганова. На такую фактуру поведутся и Джуди О'Греди и полковничья леди, а такая существовала. Статус Лихача: "женат - жена Соня Венгерова"; "дети - дочь Даша Венгерова".
Он прокрутил события на два года назад - вот оно: "Пропала!", "Разыскивается!", "Помогите найти!"; и девушка из Нагасаки обрела имя - Соня Венгерова. Пазл сложился.
Но, увы, пафос трагедии не в этом, и далее без человека облачённого властью не обойтись.
В конце рабочего дня следователю Грушину позвонил начальник:
- Гена, я направил к тебе посетителя, некоего Колганова, будь с ним ласков и выслушай, это протеже генерала.
Посетитель, свидетель по делу Венгеровой, бледный пожёванный тип, казался Гене странным и подозрительным. Колганов был уверен, что завтра умрёт, он так и заявил: "Мне нужно завершить земные дела - я завтра умру" и рассказал свою историю, дополнив её пакетом со смартфоном и нотариально заверенными показаниями. На следующий день Грушин даже позвонил в больницу, и был неприятно удивлён, когда ему подтвердили - умер во время операции. С этого момента Гену не покидало ощущение, что за спиной кто-то есть. Заглядывает через плечо и даже даёт советы.
Это был Лотц. Фокус событий сместился на Грушина, и Йозеф пристроился к нему второй тенью, развеяв за ненадобностью доппельгангера Колганова.
Гена задумчиво листал дело - зацепок нет, у всех алиби, и никаких внятных мотивов: "... Сонечка добрейшей души человек, умница, любимая жена... обожали, любили... Ангел!" - такие долго не живут в нашем злом мире. Пришла домой после работы, накормила ужином и уложила спать дочку и растворилась в эмпиреях.
Дам завтра поручение операм... "они найдут, - скептически хмыкнул голос из-за плеча, - хочешь сделать хорошо - сделай сам", - ладно, сначала сам осмотрюсь на местности, в свете, так сказать, вновь открывшихся обстоятельств, - согласился Грушин.
Первым он решил навестить супруга пропавшей.
Автомастерская, где трудился Лихач, располагалась в двухэтажном железном ангаре. Не какая-нибудь шарашка, а почти заводской цех, хорошо оборудованный автоматикой и всяческими вспомогательными механизмами. Но Лихач на рабочем месте отсутствовал.
- На выезде, они с хозяином продают машину! - прокричал ему, в цехе было шумно, представившийся Артуром, мастер. - Это надолго, после обеда будет, не раньше.
Под самым потолком ангара к железной стене прилепилась стеклянная комнатка, как волшебный фонарь, к ней вела железная лестница в три пролёта. Дверь фонаря распахнулась, и на лестничную площадку выпорхнула Дюймовочка, анимешка, девочка-куколка. Голубая ленточка с бантиком в льняных локонах, лазоревые глазки, розовая юбочка в оборочках и кружавчиках, только одно не вписывалось в кукольный образ - выпирающий животик, беременность, месяцев шесть.
- В чём дело, Артур?! - голосок у неё был хоть и тонкий, но строгий, повелительный.
- Из