Погода была прекрасной, настроение было ужасным.
И Маша дала себе волю - расплакалась горько и безнадёжно. Вчера Марусю Смородину уволили с работы. Из-за Юленьки.
Юленька, пассия шефа, или как она его называла - пупсёныша, обожала рисоваться на фоне толстой и некрасивой коллеги.
- Мой рост сто восемьдесят сантиметров, а вес сорок пять килограммов, - вещала она в пространство офиса, вертясь перед зеркалом и оглаживая стройные бёдра, - и я считаю каждую калорию. Ведь разъедаться до размеров Смородиной - преступление против личности, будь я такой - утопилась бы в джакузи. Налила в ванну шампанского, насыпала розовых лепестков, бултых, и готово. И нашли бы вы, господа, мой плавающий в маринаде труп - толстый, страшный, тонко благоухающий розами.
Маруся только по-черепашьи втягивала голову в плечи, тайком плакала и пряталась за работой.
Неизвестно, как долго бы продлились эти истязания, но вчера утром её вызвал начальник.
- Мерзавка! Как ты посмела звонить мне домой?! - завопил шеф, едва Маша переступила порог кабинета, - жена тебя узнала! - лицо пупсёныша пылало гневным помидорным багрянцем, а выкатившиеся до предела блекло-голубые глаза стали совсем, как сваренные вкрутую яйца.
- Она в тебя влюбилась! - заверещала метавшаяся гарпией по кабинету Юленька, - жиробасина мечтает увести тебя из семьи, а меня выгнать!
Происходящее казалось Марусе каким-то абсурдом, трагифарсом. Она хотела сказать, что не звонила, и скорей всего, это сама Юленька попыталась оживить поблекшие чувства пупсёныша - а теперь заметает следы, но ей и слова не позволили вставить. От обиды дрожали губы, в ушах звенело:'...уволю! жирная уродина! сплетница!' К глазам подступили слёзы, чтобы не заплакать, она сцепила зубы и зажмурилась так крепко, что вдруг, сжимающие голову тиски лопнули...
Схватив дорогущий кожаный шефский бювар, она изо всех сил шваркнула по столу.
- Заткнитесь!..
Бумаги из папки разлетелись по всему кабинету, ей в декольте приземлился фирменный бланк - это был знак, и не раздумывая, Маруся быстро, в несколько слов, написала заявление об увольнении:
- Подпиши! - сунула бумажку под нос шефу.
Вечером, она с убитым видом сообщила родителям, что осталась без работы.
- Вот и славно, что ушла из этого вертепа, - заявил отец, - тебе, Марусенька, давно пора сменить обстановку, отдохнуть. А поезжай-ка ты на дачу! На всё лето. Овощи-фрукты, солнце, свежий воздух. Загоришь, посвежеешь, постройнеешь, а к осени мы найдём, куда тебя трудоустроить.
- Возьмёшь с собой Рыжее Солнышко Тимошу, коту полезно по траве больными лапами побегать, - добавила весомый аргумент мама...
От слёз на душе стало легче. И Маруся, решительно утерев нос, занялась уборкой.
После полудня, усталая, она прилегла в саду на качели почитать повесть о любви прекрасного вампирского принца Лилу и попаданки в магический мир, Мари.
Солнце светило так ласково, свежие ароматы молодой зелени и цветов приятно щекотали обоняние, среди помидорных грядок мелькал роскошный рыжий султан Тимошкиного хвоста... веки отяжелели, сами собой смежились, и Маша провалилась в глубокий сон.
Приснилась ей война. Самолёты над головой - виииу! Взрывы вокруг - бах! Ба-бах! А она, рука об руку с прекрасным вампирским принцем Лилу, убегает по длинной, вьющейся змеёй, улице:
- Ты вся дрожишь, прелестная Мари, не бойся, я сумею тебя защитить! - принц пылко прижимает её к груди, его дивные изумрудные глаза и обольстительный рот в форме лука Амура всё ближе, ближе, Маруся трепещет в предвкушении сладостного лобызания...Бах! Трах! Ба-бах!..
Проспала Маруся до вечера, закат ещё багровел, но в саду уже стемнело. Самолёты летали и наяву: за лесом база ВВС и военный аэродром - наверно опять учения. В тучах полыхали зарницы, глухо ворчал гром, собиралась гроза.
- Вииууу!.. - самолёт пронёсся так низко, что всё вокруг завибрировало, а у Маруси заложило уши.
- Да чтоб тебе развалиться! - она задрала голову, да так и застыла с открытым ртом. С неба в сад падал кусок самолёта - крыло, хвост, или что там у них бывает? Но не с грохотом, дымом и воем, как и полагалось бы добропорядочному обломку авиакатастрофы, а медленно планировал - телепался туда-сюда, как ковёр-самолёт старика Хоттабыча, пока не шлёпнулся в кусты крыжовника за старой яблоней.
- Ну, я вам! - возмутилась Маша, и подсвечивая смартфонным фонариком, отправилась оценивать ущерб причинённый военно-воздушными силами плодово-ягодным насаждениям мирных граждан, - сниму, выложу в сеть...
У Марусиных ног, осыпанный незрелыми ягодами крыжовника, на вампирском плаще лежал принц Лилу - нагой и прекрасный.
- Где я? - томно простонал страдалец, завидев девушку.
В небе опять полыхнуло, загрохотало, и по листьям зашлёпали первые капли дождя.
- В моём саду, - пролепетала Маруся, - Ваше Высочество, вы чудом пережили столкновение с самолётом, но если мы отсюда не уберёмся, вас добьёт банальная пневмония.
Кое-как Маруся подняла принца на ноги, укутала в плащ, и подставив плечо, поволокла в дом.
Дома, совершенная красота принца совсем выбила Машу из колеи - в голове романтический туман, в мыслях путаница... Что, в общем-то, и понятно, любая девушка растеряется, когда на диване её гостиной лежит, дышит и трепещет ресницами Аполлон Бельведерский.
Но делать-то что-то надо, и Маруся предложила вызвать скорую помощь, но принц отказался.
- Моё тело здорово, - слабо простонал Лилу, - но я левитировал из верхних слоёв атмосферы и растратил почти всю цы, мне срочно нужно её восполнить, иначе погибну. Помоги мне, добрая Мари, у тебя так много цы, для восстановления мне достаточно и трети, - он умоляюще протянул к ней руку.
Вот дерево, - мысленно постучала себя по лбу Маруся, - у него же вампирская регенерация, ему кровь нужна. Я