был знать. Видя мой недоумевающий взгляд, она всё же добавила. — Ну, это 6 этаж Ковчега. Последний этаж зелёного пояса. Это тебе тоже ничего не говорит?

Я с непониманием покачал головой. Нет, это мне абсолютно ничего не говорит. Палубы, ковчеги какие-то.

— Мы что… На корабле?

Девушка рассмеялась и покачала головой.

— Ну, может быть с натяжкой. Так принято называть у нас, неужели не помнишь? Мы в огромном убежище. Тут сотня этажей. Из жилых только десять остались. Кстати, ходят слухи — что ты к нам прям с первого этажа прикатился, это правда?

— Я же ска… сказал! Не помню… Ни… черта… Уфф…

На лице девушки явственно проступило разочарование. Но был и положительный эффект. Она перестала задавать вопросы сама и начала отвечать на мои вопросы. Правда знала она не так много, или не хотела делиться всем.

Итак, что мне удалось установить? Меня вроде бы зовут Оскар Палей. Мне 17 лет. 9 дней я пролежал тут в состоянии комы. Доставили меня с каких-то Ферм, что находятся на 2 этажа выше сразу после какого-то инцидента. В котором мне видимо хорошо досталось. От кого, чего, почему — девушка понятия не имела. Также она выразила удивление, что меня в таком состоянии доставили сразу сюда. По местным правилам даже если я что-то там нарушил и совершил какое-то преступление, лечить меня должны были на этих Фермах. А уже потом решать вопрос с моим прибыванием.

В кому я впал по причине серьёзной травмы головы. Удар каким-то тупым предметом по затылку, от чего внутри черепа образовалась гематома. По словам доктора Моритца, который видимо не сильно спешил где-то там, довольно серьёзная. По-хорошему с такой травмой я должен был оказаться в мед капсуле, в ней и не такое лечится. И в экстренных случаях туда кладут без очереди. Но не оказался. Почему? Тут может быть много причин. Да и вообще — у них в Мехотрюме всего 2 осталось исправных. Попасть туда могут далеко не все желающие и список расписан на 2 месяца вперёд. И дорого.

Про родных, близких и каких-либо знакомых мне людей — девушка ничего не знала. Во время её дежурств ко мне никто не приходил и насколько она знает, во время дежурства других медсестёр тоже. Доставили на этаж меня также одного, никаких сопровождающих помимо медиков и внутренников не было. Внутренники кто такие? Внутренняя стража. Безопасники ещё говорят. Следят за порядком на этажах, обеспечивают безопасность. Иногда вниз ходят, по не особо сложным заданиям. Выше цэшки не прыгают, как выразилась Санса. В основном помогают нашим Шахтёрам. Рейтхантов среди них особо нет, так вынужденно суются.

Отвечая на вопросы Санса порой применяла кучу терминов, которые явно были хорошо ей знакомы. Как и любому обитателю убежища. Для меня же всё это звучало пустым звуком, я даже не уточнял. Скорее всего я это всё знаю, если я отсюда. И возможно — вспомню. А если и не вспомню — для начала надо понять и разобраться в наиболее важных и близких именно для меня вещах. С остальным разберёмся позже.

Что до моих травм, то с очень высокой вероятностью я получил свою травму головы в драке. В которой участвовал сам. Она показала повреждения на костяшках пальцев, откинув одеяло и помогая мне скинуть до пояса больничную рубашку, потыкала в жёлтые синяки на груди и плечах. Затем я аккуратно ощупал место на затылке. Небольшое уплотнение, при прикосновении отдаёт лёгкой болью — но и не более.

Некоторое время разглядывая меня, Санса с каким-то странным выражением на лице попросила потрогать мои руки и грудь. Сказала, что таких парней на их этаже нет. В основном худые, да щуплые. Режим экономии — питается сейчас народ тут в основном плохо. Про себя я отметил, что тело, несмотря на долгое бездействие выглядит внушительно. Развитые руки, увитые мускулами, крепкие грудные мышцы. Скользя по ним пальцами, девушка едва не урчала от восторга.

В этот момент раздался звук открываемой герметической двери медицинской палаты. Тихо шикнула электроника и дверь скользнула в боковой паз. Гомон голосов заполонил палату. Санса быстро двинулась на встречу процессии из врачей и гражданских — в палату прибыл новый пациент. Об этом несложно было догадаться, везли его на электронной каталке. Насколько я увидел со своего места, довольно молодой мужчина.

Вся голова в крови, тело безвольно растянулось на мягком покрытии. Глаза вроде закрыты. Похоже — без сознания. Вся голова утянута повязками. Впереди каталки движется невысокий, худощавый врач. Этот постарше — возрастом, пожалуй, около 35, лысоват, но с окладистой бородой. Тут же на ходу он начал отдавать Сансе какие-то распоряжения, насчёт того какой бокс подготовить и какие лекарства подавать через прибор.

С врачом в палату сунулись было встревоженные люди в комбинезонах, увешанные инструментами. Посыпались вопросы, они явно переживали за своего или друга или коллегу.

— Насколько всё плохо, доктор Моритц? — вопрошал невысокий бородатый тип в рабочей металлической каске.

— Операция-то как прошла? — вторил ему худой парень, нервно теребя ремни с креплениями на груди.

— Пока всё нормально, операция успешна, — остановившись доктор показал Сансе жестами, чтобы увозила пациента. — Сейчас мне не до вас. Мы делаем всё возможное. Вы лучше скажите, счета он сам оплачивать будет? Или тут другой вариант?

Все взгляды сошлись на бородатом мужике в каске. Стало как-то понятно, в этой группе людей — он старший. Тот судорожно кивнул, хотя и с небольшой заминкой.

— Да чего уж там, бригада оплатит, — махнул он рукой. — И операция и восстановление, всё с нас. Я уж там с безопасниками ещё этот вопрос решу. Они у нас в охране были, с них и спрос, пусть хоть половину покроют. А то и всё.

— Ну, это уже ваши дела, — отмахнулся Моритц. — Название бригады вашей?

— Упорные молотки! — как-то горделиво произнёс старший, выпятив подбородок.

Сам не зная почему, я хмыкнул. Название показалось каким-то идиотским. Старший видать что-то услышав, неодобрительно покосился в сторону моего бокса. Доктор тоже глянул мельком, быстро потыкал по дисплею и кивнул.

— Счёт за операцию уже отправлен. Остальные счета буду высылать раз в неделю, до выписки.

— И надолго это? — деловито спросил бородатый.

— Будем надеяться, что нет. Голове досталось хорошо, но это больше относится к кожным покровам. Мозг пострадал минимально. Думаю, пару недель. Может три. А теперь извините.

Доктор не двусмысленно указал на дверь визитёрам и те послушно вышли за дверь. Быстрым шагом доктор ушёл за шторку, где с пациентом возилась Санса. Минут пять оттуда слышались приглушённые голоса, я терпеливо ждал.

К слову, всё это время я не лежал бревном, а как мог разминал