Вихрь натер шею, у Хозяина руки покрылись кровавыми мозолями. С перевязанными руками Хозяин сидел за праздничным столом, накрытым по случаю завершения весенне-полевых работ. Стол вынесли во двор, на травку. Вихрь с марлевой нашлепкой на стертом месте встал неподалеку, и его тоже угостили пирогом. Женщины усердно потчевали Хозяина и вздыхали:

— Что бы мы делали-то без тебя! Без мужских рук!

Хозяин не жил постоянно в деревне. Бывал наездами.

Он сразу принимался за работу. Чинил ветхую упряжь или брал косу и шел косить. Старый коровник он перестроил в конюшню для Вихря. Однажды он повел Вихря через деревню на чужой заброшенный двор, выкатил из сарая телегу, запряг Вихря. Пока доехали до своего двора, телега потеряла два колеса. Хозяин долго возился с ней, ремонтировал, мазал колесной мазью. Телега вышла хоть куда. Женщины нарядились в праздничные платья, уселись в кузов, и Вихрь повез их по мягкой лесной дороге. Хозяин его не стегал, только почмокивал. Женщины тонко затянули песню про горькую рябину. Песня напомнила Вихрю давние годы, когда он, бывало, летом вез с поля телегу, наваленную доверху косами и граблями, а сзади шли и пели женщины. Не три, а много женщин, очень много.

Вихрь ходко трусил по лесной дороге, пока не понял, что она ведет в город. Ему сделалось тоскливо, и он поплелся еле-еле, а потом и вовсе остановился. Где-то совсем близко, за кустами, шумело шоссе, сквозь кусты проникали запахи машин и асфальта.

— Приехали, — сказал Хозяин. — Ну и конь, все-то он знает! Правильно, тебе в город не надо.

Женщины слезли с телеги и пошли в сторону шоссе. Вихрь повез Хозяина обратно в деревню. К вечеру Вихрь весело бежал знакомой дорогой, чтобы встретить нагостившихся в городе женщин.

Вихрю стало представляться, что, вернувшись к работе, какую он делал в молодые годы, можно воротить и молодость, и свои прежние силы. Но начинало к непогоде мозжить суставы, и он понимал, что годы не возвращаются. Меж тем Вихря теперь не каждый бы узнал, кто его видел прежде. Из тощего одра он превратился в ухоженного и справного коня. Видно, что старый, ну и пусть. Зато выносливый и работящий. Вихрь и внутренне переменился, к нему вернулось прежнее самоуважение. В деревню он бежал той особой трусцой, какой лошадь бежит к дому. Хозяин разрешил женщинам отпускать Вихря одного попастись в лесу, и Вихрь к вечеру являлся точно по часам. Работы стало немного, только съездить с Хозяином куда-нибудь неподалеку за сеном. Хозяин накосил столько, что Вихрь мог быть спокоен: хватит до новой травы. Но в жизни так не бывает, что подряд только удачи и радости. Когда-нибудь приходит и беда. В одну из ездок за сеном Вихрь потерял подкову с правой задней ноги. Хозяин загоревал. Что теперь делать? Где найти кузнеца?

Несколько дней Хозяин пропадал неизвестно где, потом явился, сел на Вихря верхом без седла, и они двинулись по незнакомой дороге. Здесь давно никто не проезжал — ни верхом, ни на телеге, трава поднялась Вихрю по брюхо. Ехали долго, наконец открылась лесная поляна и на ней избы. Вихря охватила непонятная тревога, он вытянул шею и громко, во всю мочь, заржал.

— Что это он? — спросил Хозяина старичок, вышедший на крыльцо крайней избы.

— Не знаю. — Хозяин спрыгнул, взял Вихря под уздцы. — Первый раз слышу, чтобы он так кричал. — Хозяин достал из кармана кусок посоленного хлеба, дал Вихрю. — Ну, ну, дурачок… — Ласковая рука коснулась морды Вихря. — Чего испугался?

Вихрь сжевал хлеб и опять заржал, но уже не громко, а слабо. Он узнал деревню, где родился и рос.

Старик и Хозяин повели его к стоявшему на отшибе закопченному дому. Вихрь узнал по запаху кузницу. Старик отпер дверь, разжег огонь, до Вихря донесся жар раскаленного докрасна железа. Хозяин завел его в станок, Вихрь приготовился вытерпеть неизбежную боль. Она оказалась не такой острой и не такой долгой, как он ожидал. Старик знал свое дело лучше, чем кузнец, к которому Вихря водили в городе.

Кончив работу, старик ласково погладил Вихря.

— У нас когда-то был такой конь. Малость посветлее. И звездочка на лбу. А грива ну точь-в-точь. Рыжко его звали.

— И Вихрь был посветлее, — сказал Хозяин. — И звездочка у него была.

— Так, так… — Старик потрепал Вихря по холке. — Понятно.

Вихря повели к дому старика. Старик отпер дверь сарая, скрылся в темной глубине, что-то там ронял, ворочал, потом стал выносить из сарая всякую всячину. Седло, хомут, расписную дугу, стопку пожелтелых брошюр, войлоки…

— Спасибо, не надо, — отговаривался Хозяин.

— Бери! — кричал старик. — Зазря сгниет! — Он выкатил напоследок расписную легкую телегу, помог Хозяину запрячь в нее Вихря. — Бери, бери! И доставь мне, милок, удовольствие, дозволь напоить твоего коня. Может, в жизни больше не придется!

Старик принес полное ведерко. Вихрь узнал давний радостный вкус хрустальной ключевой воды, вытянул ведерко до дна, благодарственно фыркнул ноздрями в светлых капельках.

— На здоровье! — вскричал старик. — Носи мою подкову и не спотыкайся!.. А ты, — старик повернулся к Хозяину, — там в брошюрах все есть, учись, будешь сам ковать. И не забудь, тридцать первого августа день Флора и Лавра, твоего коня законный праздник. Так и зовется — день Флора-распрягальника, Флор да Лавер до рабочей лошади добер… Запомнишь? Тридцать первое.

— Не забуду. Спасибо, дедушка! — Хозяин поклонился старику и взялся за вожжи.

II

Прошел без малого год после истории с «человеком-невидимкой» Гореловым и разоблачения Анатолия Яковлевича Мишакова.

Фомин теперь работал в отделе уголовного розыска. Володя Киселев стал директором музея, а Ольга Порфирьевна ушла на пенсию. Фомин очень надеялся, что, заняв солидную должность, Кисель перестанет изображать из себя частного детектива. И Валентина Петровна тоже считала, что Володе пора сделаться солидней. На свадьбе Валентины Петровны и Фомина он был дружкой жениха и произнес множество тостов с цитатами в стихах и прозе.

Жаркое сухое лето завершалось благодатными грибными дождями. По субботам весь Путятин устремлялся в окрестные леса. Фомин уговорился со старшим братом Виктором махнуть на машине куда-нибудь подальше, за Нелюшку, в сосновые боры. Однако вместо поездки по грибы он в субботу с утра оказался в горотделе. Накануне вечером какие-то подростки угнали лошадей из фабричной конюшни. Обычно угонщиками лошадей — в милиции их называли лошадниками — занималась инспекция по делам несовершеннолетних. Но на этот раз подростки совершили нападение на конюха и унесли ружье. Такими вещами занимается уголовный розыск.

Начальник горотдела Петр Петрович Налетов имел обыкновение высказываться кратко и