========== Часть 1 ==========

«Кажется готово», — подумал Атаринкэ, откладывая законченную работу в сторону. Неспешно прибирая рабочее место и то и дело бросая взгляды на изделие, но неизменно оставаясь почти довольным результатом, он закрыл мастерскую и поспешил к себе в комнату, где какое-то время жил один. Всё изменилось совсем недавно — его счастливое прошлое, а теперь и настоящее, вновь были с ним. Практически влетев и хлопнув дверью, Атаринкэ подхватил на руки вставшую с кресла жену и счастливо закружил ее по комнате. Немного смущенная таким напором, Лехтэ сначала попыталась освободиться, но потом, забыв обо всем, обвила руками шею Искусника, шепча ему что-то ласковое.

Когда же он наконец решился отпустить любимую и поставил её на пол, Тэльмэ сразу отошла чуть в сторону и стала наблюдать, как рабочая туника оказывается на спинке стула, как шевельнув плечами, потягивается муж и замирает с домашней рубашкой в руках.

— Все сравниваешь? — чуть ухмыляясь, спросил Куруфинвэ, — думаешь, найти отличия…

И тут же про себя он добавляет: «Они не в роа, родная, не в нем».

Лехтэ спохватилась, что вернувшийся муж еще не накормлен, и унеслась на кухню, оставляя его со своими мыслями.

Первый восторг фэа от их воссоединения прошел, оставив место некой горечи и сомнениям. Нет, Атаринкэ был уверен, что поступил правильно, придя к Лехтэ и вновь признавшись ей в своих чувствах. Дело было не в этом. Он успел отвыкнуть, что есть жена, которая встретит, которая ждет, которая ему рада. Столетия в Белерианде сделали свое дело — Курво заново привыкал к мирной жизни Амана, к ее неспешному ритму, к тому, что теперь рядом с ним не брат, а любимая.

Брат, а точнее братья, тоже были рядом, но все-таки за стенкой, хотя и достаточно тонкой, о чем он старался не забывать ночами, но, судя по всему, старался из рук вон плохо.

Сидеть и ждать ужин Атаринкэ было очень непривычно — хотелось встать и пойти приготовить самому или вместе. Однако супруга несколько раз повторяла, что пока готовить будет она. Именно это «пока» и не давало ему в полной мере быть счастливым. Разве мог он вновь радоваться жизни, зная, что их сын так и не покинул Чертоги.

*

Лехтэ готовила ужин, пытаясь одновременно унять волнение. Да, похоже и впрямь от присутствия рядом мужа она за эти эпохи успела отвыкнуть. До сих пор он был с нею лишь в воспоминаниях, мечтах, и к такому присутствию она в значительной мере успела привыкнуть. Но теперь, когда Атаринкэ вот так, как сейчас, вбегал в комнату, сердце вновь радостно выпрыгивало из груди, а роа бурно отзывалось на прикосновения, на самую невинную ласку. Мысли, чувства — все смешалось, спуталось в каком-то безумном хороводе, Лехтэ пыталась выстроить, упорядочить каким-нибудь образом этот хаос, но пока, если говорить откровенно, получалось не очень.

Тэльмэ разожгла огонь в очаге, взяла сковородку и задумалась. Самое простое, что только может быть. Еда. Однако нет-нет да и промелькнет вопрос — а ему понравится? Что он любит теперь? Ведь столько времени прошло — вкусы запросто могли измениться. Могли появиться новые пристрастия, о которых она не знает, а к чему-то, наоборот, появиться отвращение.

Однако готовить надо, и она решила пока просто полагаться на интуицию. В конце концов, если она что-то сделает не так, он ведь ей скажет, верно?

Лехтэ потянулись за ножом и принялась нарезать мясо ломтиками.

Melindo. Любимый. Сколько лет прожито вдали друг от друга. Оба теперь стали совсем другими. И обоим им, кажется, предстояло заново привыкнуть друг к другу. В последнее время Лехтэ часто ловила себя на мысли, что сравнивает. Сравнивает нынешнего Атаринкэ с тем, прежним, которого она провожала когда-то в Исход. И пытается совместить эти два таких разных в общем-то образа в один.

Мясо аппетитно шкворчало на сковородке. Лехтэ потянулась за приправами. Да и сама она стала другой, она это хорошо понимала. Сам образ жизни, чувства, мысли… Что думает теперь муж о своей жене? Вот вопрос, ответа на который она больше всего боялась.

Дверь отворилась, и на кухню вошел тот, кто занимал теперь с недавних пор все ее мысли. Лехтэ схватилась за ручку сковородки, поспешно отдернула руку, обжегшись, и сунула палец в рот.

— Ужин готов, melindo.

Одно она могла сказать точно — оба эти Атаринкэ волнуют ее. Обоих она любит.

*

Выждав, как ему показалось, достаточное время, Атаринкэ прошел на кухню — если жена еще не закончила, он не будет мешать, просто посмотрит, как она готовит. Будет наблюдать, как ловко и быстро режет овощи нож в ее изящной руке, или как тонкие пальцы сначала месят тесто, а потом придают ему форму, а, может, как венчик, зажатый в ее ладони, что-то взбивает… что бы ни делала его любимая, получалось хорошо и красиво.

Первое, что Курво услышал сразу, с порога были слова о готовности ужина. И это было бы просто отлично, если бы не одно «но» — они были сказаны поспешно, взволнованно и даже словно испуганно. Странная мысль мелькнула в голове Атаринкэ — Лехтэ его боится? Ее легкий вскрик от соприкосновения с горячей сковородкой заставил в два шага оказаться рядом и взглянуть на пальцы и ладонь.

— Осторожнее, радость моя, куда ты так торопишься? — прозвучало на кухне, а после каждый пострадавший пальчик соприкоснулся с его губами.

Ужин оказался вкусным, даже очень, немного непривычным, однако, поначалу вернувшимся из Чертогов вся еда казалась непривычной. Мясо же, приготовленное Тэльмэ, было и сочным, и ароматным. Далеко не всегда можно было найти все необходимые травы там, в смертных землях… их аромат сразу же напомнил о временах юности, того недолгого, но яркого счастья. Возможно, Лехтэ специально положила такие специи, а, может, они ей нравились до сих пор, ответ на этот вопрос так и остался загадкой.

Они ели молча, и постепенно тишина за столом становилась все более напряженной. Нарушил ее Атаринкэ:

— Как прошел твой день, чем занималась?

Вопрос был немного искусственным, но что еще спросить у такой близкой и такой далекой любимой. Пора было прекращать молчать и начинать вновь узнавать себя и друг друга.

*

Прикосновение губ Атаринкэ к пострадавшим пальцам было таким приятным, что от охватившего ее волнения Лехтэ даже задержала дыхание. Решив не отказывать себе еще в одном маленьком удовольствии, она