Анастасия Никитская Чертово колесо

Больше совсем не стыдясь и не опасаясь, что я услышу, а скорее и вовсе забыв обо мне, папа и мама снова громко о чем-то спорили, переходя на крик от бессилия что-либо доказать друг другу. То и дело звенела разбивающаяся посуда, и, точно бы умоляя их замолчать, пытался привлечь к себе внимание громким пронзительным свистом забытый на плите чайник.

Не желая больше слушать, я спрятался в своей комнате под пледом и, уткнувшись лицом в подушку, пытался не плакать. Но как бы я ни прятался, мои тряпичные доспехи не могли спасти меня от этого громкого вторжения чего-то беспокойного в нашу тихую прежде жизнь, где мы были тремя лучшими друзьями. Не знаю, наверное, защищаясь тогда, я просто уснул.

Но очень скоро меня разбудил крик, пронзительный и страшный. Казалось, это кто-то за окном кричал “Мама”, а может это был я.

Проснувшись, я нашел себя лежащим на траве в заброшенном парке аттракционов. Передо мной стоял деревянный идол с ничего не выражающим и оттого пугающим еще больше вырезанным лицом.

Испугавшись, не понимая, как я оказался в парке, я огляделся по сторонам. Вокруг были больше никуда не плывущие качели-лодочки и карусели с грустными лебедями и лошадками, прибывший на свою конечную станцию, сошедший в отчаянии с рельс поезд, разбившиеся в своей последней гонке разноцветные машинки, потерявший колеса автобус, огромные треснувшие чашки и чайник. Над всеми этими теперь бессмысленными и бездыханными железками все еще гордо возвышалось пусть и покосившееся, ржавое Чертово колесо.

Сколько я помню этот парк всегда был заброшен. Но родители рассказывали, что однажды, лет 10 назад, его включили на празднование дня города. Мне тогда было два и может даже я катался на одной из этих каруселей или поезде с папой и мамой. Наверное, мы смеялись тогда от радости.

Задумавшись, я ненадолго позабыл о страхе и разглядывал карусель с чашечками. И тут я заметил кудряшки чьи-то рыжих волос, выглядывавшие из белой в голубой горошек чашки.

— Кто здесь? — испуганно спросил я.

Рыжие кудряшки дернулись. Незнакомка подскочила, вскрикнув от неожиданности.

— Меня зовут Поли, и, кажется, мы живем в оном доме — ответила она, посмотрев мне в глаза.

— Мы недавно переехали в квартиру 16 на первом этаже там, где всегда темно, потому что лампочки перегорают здесь слишком быстро. А ты, кажется, живешь на 4-том — добавила Поли.

— Да верно, вот только я никогда тебя не видел, — сказал я, глядя на ее усыпанное мириадами веснушек лицо и яркие, выразительные голубые глаза.

— Что ты здесь делаешь так поздно и одна? — удивленно спросил я.

— Гуляю, что же еще! — даже как-то немного раздраженно ответила моя соседка. — А ты что делаешь здесь?

— Я и сам не знаю, просто проснулся здесь. — сам себе не веря, сказал я.

— Так ты что лунатик, или как там их называют? Ходишь во сне по ночам? Я догадывалась, что ты странный! — улыбаясь, шутливо спросила она.

— Не помню, чтобы со мной случалось что-то похожее раньше. — пытаясь вспомнить, немного смущаясь ответил ей я.

— Ну ладно, раз уж ты здесь, может давай прокатимся? — предложила Поли.

— На чем? Здесь одни ржавые железки. — рассмеялся я на ее предложение.

— На чертовом колесе! — совершенно серьезно, не сдаваясь продолжала она.

Конечно же она шутит подумал я. Не зная, что ответить на это странное предложение, я просто молча поднял голову вверх и посмотрел на отважные, раскачиваемые ветром на высоте дырявые кабинки Чертового колеса.

— Скажи, Поли, ты знаешь, почему его называют Чертовым? — вдруг спросил я.

— А ты посмотри внимательнее: это же огромное колесо, колесо, которое крутится, но никогда и никуда не катиться, оно всегда остается на этом самом месте. По-твоему, это не чертовщина?

— Да уж чертовщина! — тут было нечего добавить.

— А может все-таки катится, и куда оно может нас укатить? — не унималась Поли. — Ну так что, ты так и не ответил, прокатимся?

— Это безнадежно, ты только посмотри на него, оно не работает, на нем катались, кажется в прошлом веке. — с уверенностью сказал я.

— По-моему мы должны только отыскать нужный рычаг. — не сдавалась Поли и принялась искать тот самый нужный рычаг в чертовом механизме колеса.

Отыскав несколько похожих друг на друга рычагов, мы решили надавить на один из них, это было не просто, но помогая друг другу, скоро мы опустили рычаг и тотчас отступили на несколько шагов назад. Ничего не произошло. Хотя, что-то в тот момент все же изменилось, казалось, тишина вдруг стала еще тише, или так только казалось. Мы снова приблизились к рычагам, подставили уши и вслушивались, ожидая чуда, и вдруг услышали слабое биение старого проржавевшего сердца. Или это был стук наших испуганных сердец? Через несколько секунд чертова дюжина дырявых кабинок заскрипела, с огромным усилием совершая свой первый рывок в движении по часовой стрелке.

Кабинка номер 13 медленно подползла к нам и, жалобно скрипнув, остановилась, как будто приглашая нас сесть, и, одолеваемые любопытством, мы приняли приглашение, повинуясь неведомой чертовой силе…

Как только мы очутились на твердых сиденьях, колесо снова завертелось, с каждым кругом, оно вращалось все быстрее, одна картинка сменялась другой, а любопытство сменил страх. Коленки наши тряслись, руки крепко вцепились в края кабинки.

— Поли, никто не сможет остановить его, что, если мы так и прокрутимся все наше детство, а может и дольше, или вовсе здесь погибнем, — Вдруг простонал мой испуганный голос.

— Помолчи мне тоже страшно. — отрезала Поли, лицо которой вдруг стало бледнее.

— Может попробуем покричать? — предложила она.

— Да, и кто же нас услышит в лесу? — раздраженно заметил я.

— Помогите, помогите! — Все-таки начали кричать мы.

Но где-то круге на 15-том, мы уже громко смеялись, сами не понимая от чего. Обессилившие мы свесились из кабинки, и вдруг увидели, как внизу медленно начали раскачиваться лодки, поезд приподнялся, встал на рельсы и, издав пронзительный гудок, помчался вокруг парка, лишь иногда останавливаясь на станциях: «земляничная поляна», «радуга», «озеро чудес» «музыкальный замок» и десятки других неизвестных станций. Машинки то и дело врезались друг в друга, лебеди вытягивали свои длинные шеи, взмахивали крыльями и взлетали, лошадки неслись галопом, чайный сервиз пустился в пляс, автобус подобрал свои колеса и взлетел. Скоро парк, теперь освещенный солнечным светом, наполнился людьми, одетыми в праздничные платья и костюмы с разноцветными воздушными шарами в руках. Здесь был почти весь город. Вокруг смеялись,