придирчивой? — частенько жаловалась мама. И меня это одновременно и забавляло, и обескураживало, потому что можно было бы предположить, что её Светлость желала, чтобы принцесса вышла замуж за человека с сильным характером. Лично я никогда не назвала бы придирчивой леди, которая застала своего бойфренда в момент измены с её, так называемой, подругой. И, впоследствии, выбросившей их подлые задницы из своего круга общения. То была чистой воды практичность.

Всё же я была искренне благодарна — или, вернее сказать, почувствовала облегчение — от того, что избавилась от таких отношений прежде, чем они переросли в нечто серьёзное. Часть меня сожалела о том, что я не обручилась, даже временно, с каким-нибудь милым местным парнем до того, как наступит кошмарный дурдом, известный как Десятилетний Саммит. Я наивно полагала, что у меня есть время. Время влюбиться. Время самой найти кого-то. Время вжиться в свою роль по управлению княжеством.

Да, времени почти не оставалось, потому что Королевский рынок брака (или КРБ, как его называют неудачливые холостячки, вроде меня) уже на расстоянии вытянутой руки.

По спине прошла дрожь раздражения, когда я, наконец, сорвала бумагу с конверта.

Лорд Шрусбери,

от имени

Монаршего Совета,

приглашает разделить радость от участия в

Десятилетнем Саммите

в Херст-касле, который начнётся 23 апреля.

Я откинулась на спинку кресла, всматриваясь в слова передо мной, пока они полностью не растворились. Три дня? Осталось три чёртовых дня до того, как Его Светлость и его любимые королевские приспешники перейдут в наступление, подавляя своим стремлением организовать, чтобы в самом обозримом будущем я и мой род обзавелся наследниками?

Завёлся механизм часов Судного дня, и каждая секунда является грозным напоминанием о полном крахе, что ждёт меня впереди. Лёгкий приступ паники поселился в лёгких и груди, и я задыхалась, как рыба, выброшенная на берег.

Спокойно, Эльза. Ты наследная Принцесса. И ты будешь вести себя именно так. И не допустишь, чтобы что-то влияло на тебя. Даже это.

Я сосредоточилась на тех деталях послания, что могли развеять мои страхи, до той точки, которую я могла вынести. Я вдыхала и выдыхала. Точно настраивала своё внимание, пока оно не сконцентрировалось, словно лазер, на серебряных словах, зажатых в руках. Глубокий вдох. Двадцать третье апреля. Глубокий выдох. Херст-касл. Глубокий вдох…

Херст-касл!?

Я мысленно пробежалась по именам дворцов и замков, населенных другими королевскими особами по всей Европе. Может быть, это… нет. Может быть… тоже не тот. Я перешла на многочисленные поместья, прочесывая имя за именем, но никак не сходилось. Я открыла свой ноутбук.

Результат не заставил себя долго ждать. Херст-касл не был настоящим замком. По крайней мере, не европейским, и в нём точно никогда не обитали представители голубых кровей. Фактически, это была усадьба в Калифорнии, окружённая несколькими гостевыми домиками.

Твою мать!

Я нажала на одну из ссылок, где узнала больше о его местоположении. Раньше оно принадлежало кому-то из газетного бизнеса — богатому и влиятельному человеку, что, по всей видимости, сделало его чем-то вроде американской знати. В настоящее время здание является историческим памятником США, которое ежедневно открыто для посещений.

Я чуть не порвала в клочья это приглашение, но всё же решила взять себя в руки. Монарший Совет хочет отправить всех царствующих государей мира и многих их наследников в популярное туристическое местечко в Калифорнии?

Совет, что, спятил?

В праведном порыве гнева я выскочила из своих апартаментов, сжимая в кулаке лист бумаги. По правилам такта я должна была сначала позвонить, или хотя бы постучать, но, так как между Десятилетним Саммитом и моей свободой было всего несколько драгоценных дней, я отбросила манеры с этикетом, и распахнула дверь офиса отца. Биттнер был подле Его Светлости, но это не волновало меня. Он работал при династии Васа достаточно долго, чтобы знать обо всех наших причудах, в том числе и о моём горячем темпераменте, который вспыхивал в самые неподходящие моменты. Как и сейчас, когда я была так расстроена, что едва могла ослабить пальцы, чтобы должным образом потрясти приглашением перед лицом отца.

— Бог мой, Эльза, ты не на шутку раздосадована, — отец сиял, как солнышко, едва улыбаясь мне. — Не знаешь, Биттнер, что же смогло вдохновить Её Высочество забыть про свои манеры?

Прежде, чем Биттнер смог ответить (не то, чтобы я думала, что он стал бы), я кинула с размахом бумагу на античный стол, возвышавшийся посреди комнаты.

— Это шутка?

Я была абсолютно уверена, что он знал, о чем я. Но Его Светлость надел очки для чтения и всмотрелся в текст.

— Я надеялся, что ты уже справилась со своей… — его губы сморщились, когда он, скорее всего, попытался как можно дипломатичнее сформулировать причину моего неистовства. — Нерешительностью по поводу Саммита. Ты ведь знала, что он состоится в этом году.

Он не просто Принц Ваттенголдии, еще и Принц Такта, потому что я не раз, (естественно, за закрытыми дверями) выражала свои искренние чувства по поводу Десятилетнего Саммита. Я должна уточнить, что не конкретно Саммит выводил меня из себя, а постыдный КРБ. Потому что на протяжении уже почти пятисот лет союзы, устроенные на Саммите, который проходит каждое десятилетие, часто затмевают достижения законной дипломатической работы. В сущности, холостые наследники возрастом больше двадцати пяти лет редко покидают Саммит в одиночестве. Как ягнят, на убой гонят и мужчин, и женщин.

Это была именно та традиция, частью которой я не желала становиться, и для которой не могла найти места в своём сердце.

Но эта ужасающая, архаичная возможность не имела значения на данный момент. Принц знал то, как я отношусь к этому, и, то, как резко он обозначил свою позицию в прошлый раз, когда я затеяла дебаты, не оставляло мне шансов. Впереди мне ещё предстоят новые битвы. В лёгкие поступал успокаивающий кислород, пока я натягивала невозмутимую улыбку.

— Не это, — я надавила на лист бумаги. — Это.

Тёмно-синие глаза, очень похожие на мои, сощурились за очками.

— Боюсь, я не…

— Ты знаешь, где находится Херст-касл?

Он слегка вскинул кустистые брови, обнаруживая своё возмущение.

Чёрт! Я рявкнула на него… Отец он мне или нет, но он по-прежнему мой государь и заслуживает моего уважения. Мне потребовался ещё один глубокий вдох, чтобы продолжить.

— Мои извинения, — я приняла более подобающую, благовоспитанную позу, когда сложила одну руку передо мной поверх другой. — Я просто хочу