Таня Стар Эх, прокачу!

Навеяло…

Вступление

В период существования многонационального государства СССР (Союза Советских Социалистических Республик) состоящего из пятнадцати республик была удивительная пора для родившихся в начале шестидесятых. Двадцать лет как окончилась Вторая Мировая война. Страна поднялась из руин. Провела денежную реформу и осваивала космос. Советский космический корабль, пилотируемый Ю.А. Гагариным, совершил первый орбитальный полёт. Быт тоже налаживался. Повсеместно строились малогабаритные «хрущёвки», чтобы обеспечить молодые семьи отдельным жильём. Но государственный аппарат стал непомерно раздут и утерял гибкость в принятии ряда важных экономических решений. По многим показателям жизнедеятельности, — Союз плёлся позади списка мировых стран.

За пределами границ огромного государства существовали страны с передовой экономикой и прогрессивной наукой. В стране Советов мало кто ведал о жизни людей в иностранных государствах, об их экономике, политическом укладе и насколько он отличался от социалистического общества. Цензура не спала. Жизнь народа за высоким забором, отделяющим от соседних государств, была выгодна для правящей верхушки. Для народа работал принцип «Меньше знаешь — лучше спишь». Только избранные, проверенные правоохранительными органами люди, могли ездить в командировки за границу.

Город с главной улицей из шестидесяти четырёхэтажек и кинотеатром, магазинами продовольствия с пустыми витринами, универмагом с однотипной в серо-чёрных и грязно-зелёных тонах одеждой и люди, как под копирку схожие, спешащие в испачканных в чернозём туфлях на работу — были основой типичной жизни в малых городах. Так я воспринимала Родину из окна верхнего этажа дома в центре города.

Асфальтированных дорог практически не существовало. К центру вели только пыльные тропы. Благо дождливых дней в году было мало. Иначе, размытый водой чернозём, словно пластилин цеплялся за подошву. Налипало его столько, что невозможно было поднять ногу от количества жирной грязи. Её трудно было отмыть и отодрать. Редкие автобусы, натужно пердящие звучным рыком от количества затрамбованных в него людей, выпускали чёрный дым из выхлопных труб и травили гарью улицы.

Четырёхэтажные дома квартиросъёмщики отапливали печками. Уголь сгружали в подвальное помещение в крохотный отсек, выделенный для каждой квартиры жилищным управлением. Его таскали вёдрами, — сначала вниз при заготовлении, а потом, — на последний этаж. Благо, что здоровье у моих молодых родителей было в порядке. Воду для подогрева воды в титанах, тоже таскали из колонки стоящей во дворе дома. Нужно было качать рычагом, чтобы вода потекла из недр земли в вёдра, а затем, зацепив на коромысло, тащить на этажи. Люди походили на ишаков, вечно тянущих на себе грузы. Времени у народа на разные игрища не оставалось. Тяжёлый быт выматывал, особенно после рабочих будней.

Горожане, проживающие в «хрущёвках», считались обладателями элитного жилья, что весьма спорно.

Время на отдых отнимали очереди: за водой, чтобы наполнить ванные и потом ею смывать в унитаз отходы жизнедеятельности (напомню: водопровод в доме не работал), чтобы выбросить мусор в приезжающую по времени (пару раз в неделю) машину; за продуктами, которые не доставались тому, кто задержался на работе; за билетами в кинотеатр… Очереди были наше всё. В них проводилась народная политинформация, передавались из уст в уста новости по стране и судачили о жизни соседей. Жили хорошо, потому что мирное небо над головой и отсутствие сравнения с бытом людей в иных государствах.

Газеты народ, экономя время, читал сидя в туалете. Там никто не отвлекал от процесса. К тому же на них подписывались чаще всего не для использования по назначению, а из-за отсутствия, как таковой, туалетной бумаги. Привычку людей — просветить свой мозг, сидя на унитазе, так и не удалось искоренить.

Наша страна с бескрайними полями и лесами, морями и океанами, — одна из самых огромных по территории государств, жила в надежде на будущее, — коммунизм. Как муравьи люди тащили в дом всё, что могло улучшить их условия проживания в реалиях.

Лишь спустя десятилетие в дома провели централизованное отопление. Воду же по сей день таскают в вёдрах, качая рычагом из запасов земли.

Установить насосы для подачи воды на этажи было дорогим удовольствием, да и кому дело до того, как жил народ. Стране было не до насосов, — на границах подстерегали враги этого замечательного государства.

Вот баня в городе — это важный элемент отдыха для людей. В них всегда мылось много народу. Мне, малышке, непостижимо трудно было найти среди голых женских тел — маму. Баня — любимое место горожан, где очищалось тело и душа. Из парилок могла доноситься голая правда, ведь в затуманенном пространстве сложно идентифицировать личность. Люди сдерживались в высказываниях о существующих недостатках в стране, — сталинский режим занозой сидел в их мозгах. Они не жаловались и молчали, иначе можно невзначай навредить родному государству, но скорее всего себе самому. В стране царствовала политика социализма, — когда все равны. Но так жили только копатели, так я называю людей, руками которых создавались материальные ценности. Те, кто правил страной, жили где-то там, в столице, и ориентировались на иные ценности и достаток. Страна же великая. И руководство, при любом удобном случае, утверждало, что всё вокруг принадлежит народу. Люди понимали эту концепцию просто, — всё что плохо лежит, — моё. Поэтому появились так называемые несуны, — это те, кто хотел есть чуток слаще и жить лучше. Выделяться в стране Советов было глупо. Богатство напоказ, — прямая дорога в тюрьму. Всех причесали волосок к волоску.

Из рупоров радиоточек неслись прославления работникам, собравших огромный урожай, а на деле всё было иначе. Председателям совхозов не было дела до количества собранных овощей и фруктов. Чернозём плодил многим больше, чем могла справиться логистика тех времён. Дело это было серьёзным, и пара машин на совхоз не решали вопрос доставки продуктов в магазины. Однако урожай убирали всей страной. Старшеклассников также сгоняли на сбор урожая, который благополучно сгнивал в собранных ими кучах. Вот так и жили — не тужили.

Хлеб, благо, всегда лежал на полках магазинов. Ломоть, посыпанный сахаром, был десертом для советских детей. Лакомство восполняло силы и питало мозг, чтобы хорошо запоминать школьный материал, напичканный политикой, восхваляющей государство, в котором хорошо живётся всем гражданам, не то что людям в Африке, где