Сергей Мельников Как написать бестселлер. Применять осторожно!

Малыш, привет! Прости, что письмом. Я жуткий трус и не выношу, когда ты плачешь, поэтому лучше так. Врачу я категорически запретил говорить с тобой о моём диагнозе. Для тебя — я просто лежу в больнице в ожидании абсолютно безопасной операции. Срок, который мне тут дают, немного раньше даты в твоём обратном билете. Медицина — наука неточная, поиграем в догонялки. Я надеюсь, что выиграю и не успею увидеть жалость в твоих глазах.

Помнишь? Я — твой крутой мэн, принц на белом коне и ангел-хранитель, надёжный, как гранитная скала. Пусть так и останется. За оставшееся время я хочу написать книгу. Сразу скажу, задумка оригинальная и может выстрелить. Будет тебе дополнительный доходик на маникюр и Мальдивы.

Главный герой, скажем, Марк, тоже писатель. Как можешь догадаться, прототип у него я сам. Так вышло, что он, как и я, умирает в больнице (Господи, хорошо, что ты ещё об этом не знаешь! 0:), и сильно озабочен тем, на какие шиши будет жить его любимая (ну, примерно, как я;). В его обалдевшую от наркоты голову приходит «гениальная идея» написать роман, в котором начинающий писатель, пусть будет Виталик, решил подойти к своей деятельности системно.

Он подбил статистику продаж книг по жанрам и вычислил, что лучше всего покупают книги, написанные в жанрах: фэнтезийный любовный роман, бояръ-аниме и попаданчество с альтернативной историей. Виталик скачал самые популярные книги каждого из этих литературных направлений, изучил сюжетные твисты, характеры персонажей, особенности описываемых миров и вывел гениальную формулу идеальной книги (он так думает, мы все гении в своих мыслях, прости, если разочаровал).

Окрылённый своим открытием, он садится писать. Идёт по порядку, как привык: начинает с любовного романа. Придумывает название, что-то типа «Попаданка с тройней для ректора магической драконьей академии». Стебусь, конечно, но смысл такой.

Сюжет: спивающаяся жительница глухой деревни, мать троих детей-близнецов, идёт в лес по грибы, но по неопытности набирает какой-то лютой дичи. Варит из неё грибной суп и под самогончик всю кастрюльку уговаривает. Что не доела, дохлебали дети, как только заботливая мать отрубилась.

Просыпается она в роскошной спальне, на гигантском траходроме под расшитым золотом балдахином. Её окружают тёмные дубовые панели, старинные гобелены и странные незнакомые запахи: шампуня, чистого белья, проветренного помещения и свежего ремонта. Она вскакивает с постели и обнаруживает, что на ней ничего нет, даже собственного тела, потому что эти кошмарных размеров упругие наросты ниже шеи не имеют никакого отношения к привычному «третьему, если в рулончик скатать».

Она бежит к зеркалу и видит там шикарную тёлку, накачанную силиконом во всех гармоничных местах и с лицом таким гладким, каким оно у неё не было даже на школьном выпускном. Изысканно ругаясь на французском, она мечется по спальне в поисках, чем прикрыть весь этот многочисленный роскошный срам, находит какой-то полупрозрачный пеньюар, и как раз вовремя, потому что в спальню влетают трое её малышей в матросских костюмчиках с гюйсами.

Они чистые, без дерматита и диатеза, и даже все зубы почему-то сияют диастемами на месте былых провалов. Ангелочки обнимают мамочку за пышные бёдра и лопочут гнусаво что-то типа «Maman, j'ai déjà fait caca, je peux sortir?» и всё такое, и, к своему ужасу, маман их понимает.

Входит дворецкий, такой типический Адабашьян со шкиперской бородкой (у многих писателей познания о викторианской Англии ограничиваются советским Шерлоком Холмсом ☺) и приглашает «мадам» отведать то, что им их Бог послал.

Обалдевшая мадам за завтраком знакомится с пылко влюблённым в неё юношей (глаза Джареда Лето, скулы Хемсворта, улыбка Прохора Шаляпина, причёска Николая Баскова и грудь Стаса Михайлова), который, по совместительству, оказывается практикующим магом, ректором академии, властелином всей этой планеты и драконом, правда в одежде это не заметно.

Героиня, которую в этом мире изысканно зовут Снежания за душевную чистоту и целомудрие, быстро разбирается с разложенными перед ней 18 вилками, 13 ложками, десятком ножей, парой лопаток и тройкой ковырялок. Вовремя подставляет нужные бокалы то под шабли, то под кларет. Каждое её движение исполнено изящества и достоинства и подчёркивает благородное происхождение, хотя всего пару часов назад по её внутреннему биологическому времени она хлебала грибной суп из кастрюли, потому что поварёшка упала на пол, а это примета: если поднять, то кто-то припрётся, и придётся делиться варевом и бухлом.

Потом юноша-маг-ректор-верховный правитель влечёт её за собой, кидая вперёд цветки орхидеи и ювелирные украшения. В углу их уютной спальни незаметно притаился Государственный академический Большой симфонический оркестр имени П.И. Чайковского с завязанными глазами, и под «Весну священную» Стравинского она узнаёт, наконец, каким местом этот юноша дракон, и это точно не крылья.

Героиня очень смутно помнит, после чего она понесла много лет назад свою тройню, да и последующие соития проходили в плотном, как гороховый суп, тумане алкогольного опьянения, поэтому сейчас всё для неё внове и незнакомо. Она вполне естественно поддерживает имидж целомудренной девственницы, открывшей для себя радости телесных утех:-! (я такого эффекта и добиваюсь).

Восхищённо поглаживая его чешуйчатую гордость, она окончательно влюбляет властелина всея в себя, заодно сдаёт вступает вступительные экзамены. Под финальный танец кукол в «Щелкунчике», она выясняет, что и на самом деле всю жизнь оставалась девственницей, не смотря на троих детей, потому что, если это секс, то ничем таким раньше она не занималась.

Пока её местами дракон в душе напевает нечто смутно напоминающее «Всё для тебя», Снежания снимает с полки книгу и садится в резное кресло у камина, поглаживая откуда-то появившегося датского дога. На обложке фолианта нарисован юноша в крагах и круглых очках с устройством на голове, напоминающим шапку Мономаха из латунных труб и заклёпок. За его спиной небо бороздит гигантский дирижабль с надписью ЕИВ Феоктист XII. На обложке шрифтом, стилизованным под модерн а ля Рюс: «Трубецкой против Священного Синода».

Священным Синодом в книге оказывается не высший совещательный церковный орган, а некое магическое объединение глав кланов, тайно правящих межгалактической Российской Империей: Воронцовы, Волочковы, Волконские, Болконские и дальше список из википедии и смутных воспоминаний о школьной программе. Трубецких не позвали, и это сильно расстроило наследника клана.

Он