Эванджейро.

— Сперва покажи дверь.

В ответ Рэмирус чуть заметно поморщился. Ему двери не нужны, а гости, так полагаю, сюда не ходят.

— Я рада, что ты жив.

— Да уж, умирать чертовски неприятное чувство, — согласился он. — Проходи вперёд и направо, будь как дома. Разнообразием интерьеров моя обитель не блещет, но жить можно. Начинай привыкать. Возвращаться по карнизу сложнее, чем кажется на первый взгляд, так что придётся тебе задержаться тут на денёк-другой, пока я не смогу спустить тебя на землю. Идём, покажу гостиную.

Движения давались Рэмирусу с трудом, сказывалось ранение. Каждый медленный шаг был пропитан вынужденной осторожностью. Я быстро нагнала его и аккуратно подхватила, чтобы дать опору. Каким же образом он собирается спускать меня? Ближайшую неделю ему и на метр не взлететь.

— Здесь нет птиц? Очень тихо.

— Одна точно есть. Ты как раз держишь её.

— Я серьёзно.

— Такова особенность моего супериора. Оранжерея принадлежит мне, птицы это чувствуют и не лезут. Правильно делают, между прочим. Иногда я безмерно ленюсь ходить по магазинам за едой.

Мы вышли на небольшую круглую поляну. Полагаю, это и есть гостиная. Диван, два кресла, столик, комод и тумбочка, щедро присыпанные опавшей листвой, составляли всё её убранство. К маленькой радости моих каблуков, пол здесь выложен плиткой.

Рэмирус жестом предложил устраиваться на диване, а сам подошёл к столику, вынул из-под него тёмную бутылку и встряхнул её, проверяя уровень жидкости на свет.

— Будешь виски?

— Не откажусь.

— Предупреждаю сразу — стаканов нет. Ко мне заходит только Кэссиэн, а он, мать его, трезвенник, с ним скучно.

— И так сойдёт, — взяла предложенную бутылку и села. — Доктор прописал?

— Вроде того.

Сам Рэмирус отошёл к апельсиновому дереву, прислонился к нему спиной и сложил руки на груди. Вряд ли ему комфортно стоять, так отчего же не сядет рядом? Смотреть на меня можно и с расстояния в один метр.

Разгоревшиеся в груди чувства с трудом поддавались пониманию. С нашей последней встречи прошла всего неделя, а кажется, будто год. Слишком резкий контраст между спокойствием оранжереи и тем, что случилось в Индустриальном районе. Непривычно находиться рядом с Рэмирусом, когда никто не в опасности и не умирает, когда никуда не надо спешить, совсем другая жизнь. Не моя и не его.

Чтобы изгнать тупиковые мысли, сделала большой глоток из бутылки. Высшие силы небесные, ну и крепкая же дрянь!

— Что теперь?

— Это тебе решать, Марина, — Рэмирус не спускал с меня глаз. — Всё, что произошло в небе над химзаводом, не было минутным порывом, я не поддался моменту и не соврал ни в одном слове. Ты нужна мне.

— Я давно решила.

Отныне нет никакой Паник, она окончательно и бесповоротно осталась в прошлом. Все эти годы я опасалась впустить любовь в свою жизнь, оправдывая страх сотней надуманных причин и отвергая даже возможность на отношения с кем-либо, но теперь не хочу бояться. Свою сторону я выбрала.

Поставив бутылку на пол, подошла к Рэмирусу и положила обе ладони на его грудь.

— Раз нужна — возьми, — улыбнулась кончиками губ. Герой тут же привлёк меня к себе, словно только этого и ждал. — Но теперь ты долго не отделаешься от журналистки Эванджейро. Возможно даже очень долго!

— Согласен, — он улыбнулся в ответ. — Надеюсь, у тебя не хватит наглости просить об интервью?

— Но ведь ты не откажешь?

— Не искушай.

— Ещё даже не начинала.

— Хочешь попробовать за ужином? У меня есть мясной пирог и куриный суп, Белла приготовила, жена Кэсса.

— Да, хочу, — кивнула. — Определённо. Знаешь, я владею удивительной способностью уговаривать.

Приподнявшись на цыпочках, руками обвила Рэмируса за шею.

— Это не будет просто, — предупредил он, имея в виду вовсе не ужин.

— Мне всё равно.

Чёрная Птица склонил голову и наконец-то поцеловал меня. Осознание того, что этот невероятный мужчина теперь мой, окончательно затопило разум... и к чёрту его!