собирается. Вы её честно заслужили. Только уж уговор: мы считаем, что вы ребята серьёзные, баловаться ракетами не станете. Не такое сейчас время.
— Да у нас и ракет нету больше. Все истратили, — грустно сказал Толька.
— Ну и хорошо. Меньше соблазна будет. Знаю я вашего брата, — ответил матрос.
Весело, с шутками моряки усадили мальчишек в надувную лодку.
— Не забывайте нас, ребята, приходите, — сказал на прощанье Колесов.
Он долго стоял на корме катера, следил за ними. Изредка поднимал руку. Мальчишки махали ему, пока не заломило плечи.
К берегу грёб Шурка, а Костик сидел на носу, болтал ногами в воде и командовал:
— Право руля! Лево руля!
Вода была такая прозрачная, что казалось, лодка висит в воздухе. И немножко кружилась голова от глубины.
* * *
Хорошо, когда под ногами хрустящие голыши. Держа под мышкой свёрнутую оранжевую лодку, как корку громадного апельсина, Толька поёжился, улыбнулся и сказал: — Ох, и будет мне сегодня трёпка! Шурка помахал велосипедным насосом: — Вжик! Вжик! Выпорют капитана! Толька подпрыгнул на одной ноге, толкнул его плечом: — А стеклянного человека Шурку ждёт бабушка с ремнём. Вжик, вжик! Мальчишки засмеялись и зашагали по пустынным утренним улицам. Город был синий. От моря. От неба. По городу шли три человека. И наплевать им было на бомбёжки, на завывающие самолёты с чёрными крестами на крыльях. Даже на ремень. Солнце вставало на тоненьких золотых ногах. И город был синий. Мальчишкам было весело. Занимался новый день. По городу шли три счастливых человека. Год войны — очень долгий год, самый большой в их ещё маленькой жизни, а может быть, и больше всей жизни. Он многому научил их. Они узнали такие вещи, которые не стоило бы знать ни одному мальчишке, ни одной девчонке на свете: страх, голод, жестокость. Но они узнали и другое: дружбу, доброту, отвагу. Мальчишки шагали по гулким утренним улицам. Им хорошо было вместе. Вместе им легче и веселее жилось. Три длинные косые тени, сливаясь, убегали в густую сочную траву. Они шли навстречу большому жёлтому солнцу. Шли, касаясь друг друга плечами, — три человека, у которых всё впереди.